Гость - [20]

— Да будет тебе, Фрол. Главные храмы не в Москве, а в монастыре Святой Троицы.

— И похороненный там Сергий, — сказал Федор, приказчик Петра Емельяновича, — поговаривают, по сей день много чудес совершает. И сам государь там часто бывает.

— А я слышал, — сказал Егор, — что в монастыре есть такой медный котел, в котором варится еда для паломников и прихожан. И сколько бы народу ни пришло, много ли, мало ли, еды всегда остается столько, чтобы и монастырская братия сыта была. И никогда не бывает недостатка или излишков.

— Прямо как манна небесная, — сказал Стас.

— А при чем тут манна-то? — удивился Петр Емельянович. — В котле-то люди кошеварят.

— В Исходе сказано, что когда Моисей водил сорок лет свой народ по Синайской пустыне, питались они манной небесной. По виду вроде как наш иней, а вкус — как у хлеба с медом. И сколько бы каждый ни собирал ее, не было такого, чтобы кто-то собрал больше, чем ему было нужно, или меньше.

— Во как, — качнул головой Федор.

— В Синайской пустыне растет такое растение, — продолжил Стас, — дикий тамарикс называется. На его ветвях живут маленькие насекомые. После них остается сладковатое вещество, которое местные жители и сейчас едят под именем манны небесной.

— Вона как, — снова подивился Федор.

— Станислав все знает, — сказал Фрол Емельянович и улыбнулся. — Я его иногда даже боюсь.

— Все знать не может никто, — улыбнулся Стас.

— А попов послушать, так они вчера с Богом разговаривали, — сказал Егор.

— Он им сказал, что нам всем гиенна уготована, а они — прямиком в рай.

— Ну да, — согласился Федор. — С их-то пьянством и жадностью только проповеди читать.

— За такие-то слова и колесовать могут, — сказал Петр Емельянович.

— Бог-то он есть, но и попы своего не упустят, — как будто оправдывался Федор.

— Попы такие же люди, как все. И жить им на что-то надо. Да и люди-то бывают, — сказал Петр Емельянович и посмотрел на брата, — своего не упустят.

— Точно, — улыбнулся Фрол Емельянович. — Помнишь, с янтарем два года назад…

Как ты тогда ловко все обтяпал?

— Я обтяпал… — усмехнулся Петр Емельянович и посмотрел на Станислава.

— Я купил янтарь… правда, дешево купил. Цена на него в тот месяц упала.

Не знаю почему, но упала. Посидел, прикинул. Если, думаю, наглеть не буду, накину свой интерес, и все то быстро смогу продать. Так и получилось.

Товар интересный, красивый камень янтарь, цена подходящая. Вот люди и начали брать. Я же не виноват, что купчишки решили, что янтарь будут так же, как хлеб, покупать. И они поперли! Все кому не лень в Москву янтарь повезли. Кто пуд, кто десять. И тут оказалось, что сколько я янтаря привез, его столько и достало. А купцы его все везут и везут. А кому он здесь нужен? А серебро-то потрачено. Прошел месяц, второй, третий. У купцов, конечно, серебро было не последнее, но чо ж его в землю зарывать? Они и начали продавать янтарь, чтоб хоть сколько выручить. Смотрю, цена уже приближается к той, которую я иноземцам платил. Надо брать, думаю, и везти обратно. Привез. А янтарь опять в цене. Так я снова в прибыли.

— Видал ловкача? — кивнул головой на брата Фрол Емельянович.

— Перестань. Просто удача. Прикинул и угадал. Да и мы наслышаны, как ты моржовый клык продал. Да еще старый.

— Я его не заставлял, — перестал улыбаться Фрол Емельянович. — И о том, что корабль придет, — не ведал.

— Народ, братец, другое говорит.

— Народ, — засмеялся Фрол Емельянович и снова посмотрел на Станислава.

— Сейчас это говорит мой брат.

— Так он же не со зла, — сказал Стас.

— Это в точку, — сказал Фрол Емельянович.

— Нам с Фролом всегда кажется, что один другого обошел, — сказал Петр Емельянович и обнял брата за плечи.

— У-гу, — сказал Фрол Емельянович. — Сам камни драгоценные привез, а мне ни полслова в марте не сказал. А товар-то выгодный. Весит мало, стоит дорого. В ином кошеле камней столько поместится, что всю Москву купить можно.

— Камни не просто дорогое украшение, — назидательно сказал Петр Емельянович.

— Разные камни по-разному действуют на человека. Вот, например, алмаз.

Самый дорогой и редкий камень. Но он еще и гнев укрощает, и сластолюбие, сохраняет целомудрие. Сапфир — сохраняет мужество, укрепляет нервы, полезен для глаз. Изумруд — тот вообще от радуги произошел. Ежели мужчина и женщина имеют тайную связь, то изумруд у них непременно растрескается, так как он является врагом всего нечистого. Рубин — кровь очищает. Хорошо влияет на сердце и память.

— Спасибо, просветил, — сказал Фрол Емельянович. — Станислав. Коли знаешь что о камнях, так расскажи. А то нас с тобой тут за купцов не держат.

— Немножко знаю, — улыбнулся Стас. — Ежели о тех камнях, что ты назвал…

Слово «алмаз» происходит от арабского слова «элмесх». Из всего, что есть на земле, он самый твердый. При этом он очень хрупкий. Его малая частица, стертая в порошок, если смешать ее с питьем, может отравить даже лошадь.

«Изумруд» произошел от арабского слова «цамарут», куда оно пришло из Греции.

Немцы говорят, что долгий взгляд на изумруд дарит силу и воодушевление.

В древности изумруду приписывали способность излечивать падучую. И если излечение происходило, то камень действительно растрескивался. Рубин часто называют красным яхонтом, или корундом. «Корунд» слово индийское. Ни один камень на земле не имеет столько окрасок. Ювелиры знают больше пятидесяти.