Госпожа следователь - [18]

— Это не народ! — помотал в воздухе вилкой Федор Иванович. — Это недобитые буржуи.

— Возможно, — не стал спорить сосед.

— А мне сегодня дело подкинули, — невпопад сказала Клавдия, — о пропавшей собаке…

— Ой, ма, вечно тебе ерунду какую-то поручают, — ехидно посочувствовала Лена.

— А что, по поводу собаки можно идти в прокуратуру? — удивился Илья Николаевич, а Максим скорчил рожу и посоветовал:

— Лучше — к психиатру.

— Максим!..

Клавдия рассеянно слушала застольную болтовню и все более и более утверждалась в мысли, что необходимо вновь переговорить с Черепцом, чтобы разрешить вопрос: зачем кинологу дворняга?

А Илья Николаевич размахивал руками, сыпал анекдотами, и вид у него был какой-то нездорово-возбужденный.

Может, и впрямь человек с ума сходит от холостячества, размышляла Клавдия, наблюдая за ним, — ой, надо ему поскорее жену подыскать, правда!..

У каждой женщины — свой резон в подобных умозаключениях.

Впрочем, обдумать эту мысль она не успела — пирожки с грибами уже были готовы. И удались на славу!..

ДЕНЬ ВТОРОЙ

Вторник. 6.28–8.40

— …Как бешеных собак!! — закричал старик, и обрез оглушительно грохнул.

В голове мальчишки, как раз в том месте, где было две макушки, возникла черная дырочка.

— Вот так, чтоб знал! — сказал старик испуганно и выстрелил в свое сердце.

— Тих-тих-тих, — тронул Клаву муж. — На бочок повернись…

Утро опять начиналось с этого страшного сна.

Клавдия пила свою размороженную воду, глядя на двор, но двора самого не видела.

«Да сколько ж можно этих дел на меня вешать? — думала она, уже однозначно трактуя сон как предвестник новых забот. — И если опять что-нибудь подобное — поругаюсь! (И ничего особенного в этом «Блендамеде», паста как паста.) Ну, не поругаюсь, но кое-что выскажу».

В ванной из зеркальных стен теперь смотрела на Клавдию озабоченная женщина, отчаянно трущая жесткой мочалкой свое тело.

«Все это неспроста, — думала уже о «собачьем деле» Клавдия. — Черепец этот хитрит зачем-то, словно это я навязалась искать его Фому. Но самое главное — с какой стати прокуратура за этот пустяк взялась? Или это не пустяк?»

— Ленуська, вставать пора, — запела Клавдия, тихонько входя к дочери.

— Ну ма-а… — привычно заныла та.

— А что это у нас такое? — игриво потянулась Клавдия к толстому фолианту, выглядывающему из-под уголка подушки.

Ленка вдруг встрепенулась, ухватилась за подушку и накрыла ее своим животом:

— Все, встаю, встаю! Успокойся, — зашипела дочь.

Клавдия отметила это моментальное просыпание, но настаивать не стала.

— Вставай, Ленуська, вставай, петушок…

— Ма-а-а! — вскричала дочь.

— Прости. Соловей пропел давно!

И только тут спохватилась — ночью она не слышала, чтобы вернулся сын. Он исчез почти сразу после ухода Ильи Николаевича и — до сих пор…

Она метнулась к комнате Максима — так и есть: там было пусто.

— Федя, Федь! — растолкала она мужа. — Максим не вернулся! Он тебе говорил, куда пошел?

— О-о-а-а-о… — сладко зевнул муж и протер глаза. — Не-a, а чего?

— Ну нет же его, говорю!

— Нет, так будет, — снова зевнул муж.

— Господи, мог бы и позвонить!

— Так он звонил, — сказал муж равнодушно. — Сказал, что задержится.

— Когда звонил?! — опешила Клавдия.

— Да вечером. Я не сказал?

Клавдия наклонилась над мужем, уперев руки в бока.

— Ты не сказал, Федя, ты забыл! — сказала она угрожающе. — Я тут с ума схожу…

— Прости.

Клавдия махнула рукой. С мужем спорить бесполезно. Он изобрел прекрасный способ — на все Клавдины возражения и возмущения отвечать широченной улыбкой и извинениями. Клавдия не могла на него злиться.

— А Макса нет? — сунула нос Ленка.

— Максим задержался на работе, — сказала Клавдия.

Ленка тут же врубила на полную катушку магнитофон и помчалась в ванную.

Клавдии не пришлось долго искать. Книгу Ленка засунула в диван.

И книга эта называлась — «Сто двадцать способов вызвать оргазм у вас и вашего партнера».

Клавдия даже села.

Да, упустила, ведь хотела же сама с дочкой поговорить по-взрослому, по-женски. Нет, не про оргазм, конечно, а про чувства, про любовь, про нежность…

Опоздала…

На обороте обложки было написано взрослой рукой: «Дорогой нашей доченьке Сюзанне от мамы и папы в день тринадцатилетия».

Сюзанна училась с Ленкой в одном классе.

«Ничего себе — современные родители! — с ужасом подумала Клавдия. — Интересно, что они подарят доченьке на четырнадцатилетие? Вибратор?»

— Это очень некультурно — рыться в чужих вещах! — Ленка стояла на пороге, поджав обиженные губки и сложив руки на груди.

Клавдия положила книгу на стол, шагнула к дочери, схватила ее поперек тела, согнула пополам, задрала ночнушку и так влепила по розовой попке!

— Мать, ты что, ты вообще?! — вдруг низким голосом пролепетала Ленка, отпрыгивая от Клавдии.

— И еще получишь…

— За что?!! — Глаза у Ленки стали как блюдца. — Ты никогда меня не била…

— И зря! Надо было тебе влепить хорошенько!

— Из-за этого? Из-за книжки? — На глазах у Ленки появились слезы. — Да у нас ее весь класс перечитал. Ты вообще какая-то допотопная! Ты еще скажи, что детей в капусте находят! — И Ленка разревелась в голос.

Конечно, надо было сейчас усадить дочь рядом с собой, обнять ее за плечи, успокоить и повести неспешную беседу. Надо было рассказать ей, как влюбилась Клавдия в первый раз… как потом повстречала отца, как полюбила его… Нет, ничего не скрывать, все честно. Ей и стесняться-то нечего. У нее была любовь!