Госпожа Дельфина - [9]

Мсье Виньвьель заговорил с клерком и с новым посетителем, словно и не слышал мадам Дельфину. Она попросила его еще раз, с тем же результатом, робко подождала и, когда он повернулся к третьему посетителю, повторила:

— Miché Виньвьель, я очень прошу…

— Мадам Карраз, — сказал он, обернувшись так внезапно, что маленькая женщина вздрогнула; разводя руками, он терпеливо объяснил: — Ну как искать его среди других? Не доставляйте мне таких хлопот, пожалуйста.

Чуть заметная тень улыбки несколько смягчала повелительность тона; и когда он отвернулся, всем своим видом показывая, что разговор окончен, мадам Дельфине оставалось только удалиться. Но ушла она, обожая самую землю под ногами мсье У.-Л. Виньвьеля.

— Ах, отец Жером! — воскликнула она на искаженном французском языке своей касты, когда несколько дней спустя встретила маленького священника на улице — верно вы мне тогда сказали, у себя. Mo conné li à c't heure. Теперь я его знаю; он такой и есть, как вы говорили.

— Почему бы ему не стать и вашим банкиром, а, мадам Дельфина?

— А я нынче так и сделала, — ответила она, и глаза ее заблестели радостней, чем когда-либо видел отец Жером.

— Мадам Дельфина, — сказал он, тоже сияя глазами, — пусть он будет опекуном вашей дочери; мне как священнику это было неудобно; попросите его, думаю, он не откажется.

Лицо мадам Дельфины просветлело еще больше, и она сказала:

— Я тоже об этом думала.

Однако для робкой мадам Дельфины всякий пустяк являл собою препятствие, мешавшее ей сделать это предложение; прошло немало недель, прежде чем дальнейшая оттяжка стала казаться уже непростительной. И наконец в мае 1822 года, в маленьком кабинете позади конторы мсье Виньвьеля — когда он сидел за столом, а она, робея еще больше обычного, присела на стул у двери, — она сказала с застенчивым смешком, словно речь шла о пустяке, но дрожащим голосом:

— Miché Виньвьель, я составляйт завещание. (Начав свое знакомство на английском, они так и продолжали.)

— Это хорошо, — ответил банкир.

— Можна просийт сохраняйт этот завещание у вас, Miché Виньвьель?

— Можно.

Она благодарно взглянула на него; но снова потупилась и заговорила:

— Miché Виньвьель! — Она запнулась и по своей привычке стала дрожащими пальцами собирать складочки на подоле платья. Подняв на него глаза и встретив полный доброты взгляд, она несколько ободрилась и повторила:

— Miché…

— Что вы хотите? — спросил он ласково.

— Если случится мне умереть…

— Да. И что?

Она сказала едва слышно:

— Я бы поручать вам свой девочка.

— У вас маленькая дочь, мадам Карраз?

Она кивнула и опустила голову.

— Других детей нет?

— Нет.

— Я это не знал, мадам Карраз. Она еще маленькая?

Матерям свойственно забывать, как выросли дочери. Мадам Дельфина сказала:

— Да.

Оба помолчали, потом мсье Виньвьель сказал:

— Хорошо, я о ней позабочусь.

— Как о свой? — спросила мать, ужасаясь собственной дерзости.

— А она хорошая девочка?

— Miché, она ангелочек! — воскликнула взволнованно мадам Дельфина.

— Да, как о своей. Это я вам обещаю.

— Вот только… — Было, как видно, еще что-то, и мадам Дельфина раздумывала.

Банкир молча ждал.

— Вы, верно, хотийт видеть мой девочка?

Он улыбнулся, ибо она смотрела на него так, словно умоляла отказаться.

— О, я полагаюсь на ваши слова, мадам Карраз. Не все ли равно, как она выглядит. Незачем мне ее видеть.

Прощальная улыбка мадам Дельфины — она тут же ушла — выражала благодарность красноречивее всяких слов.

Мсье Виньвьель сел на прежнее место и снова взялся за газету — это была, скорее всего, «Луизианская газета», — которую отложил, когда пришла мадам Дельфина. На глаза ему попалась заметка, не увиденная им раньше. На ней взгляд его остановился надолго. То ли он много раз перечитывал ее, то ли задумался. Вошел Жан Томпсон.

— Теперь, — сказал негромко м-р Томпсон, наклонясь над столом и похлопывая по стопке бумаг, которую держал в другой руке, — все в полном порядке. Твое дело можно свернуть в любой день за несколько часов, и никто не понесет убытка. (Поясним, что здесь, как и везде, где говорят на правильном английском языке, это значит, что говорят на правильном французском.)

Мсье Виньвьель поднял глаза; он протянул адвокату свою газету, и тот тоже прочел заметку. Суть ее состояла в том, что некий военный корабль возвратился из круиза по Мексиканскому заливу и проливу Флориды, где успешно сражался с пиратами, а именно: за две недели уничтожил двенадцать пиратских судов на воде, два — на стапелях, а также три их убежища на берегу.

— Бриг Соединенных Штатов «Дельфин», — повторил Жан Томпсон. — Он тебе известен?

— Знаком, — сказал мсье Виньвьель.

ГЛАВА VIII Она

Новая степенная фигура, появившаяся в финансовых кругах, тихие шаги, опрятная, чуть старомодная одежда, задумчивое лицо, молчаливый поклон, новая вывеска на рю Тулуз, одинокий человек с тростью, медленно шагающий по вечерам под ивами канала Мариньи, окно на рю Конти, где после долгих лет снова зажегся свет, — вот и все; возвращение Юрсена Леметра-Виньвьеля в город его рождения и детства наделало едва ли больше шума, чем выпавшая роса.

Впрочем, мы неправильно назвали это событие. Капитан Леметр исчез; а вернулся мсье Виньвьель. Те удовольствия, те места и то общество, которые когда-то манили к себе пылкого юношу, не прельщали банкира мадам Дельфины. Гордость, какую привил ему дед, имела то хорошее, что всегда удерживала его от низости даже в наслаждениях; и хотя он убил немало времени с королями, дамами и валетами в лабиринтах Фаро, Рондо и Крэпса,