Госпожа Дельфина - [7]

— Имя? — спросил священник. — Вы хотите знать его имя?

— Да, monsieur (она произносила miché). Уж очень хорошо вы о нем рассказали. — Ее спутница при этом отвернулась.

— Его называют, — сказал отец Жером, — то так, то этак. Некоторые считают, что это знаменитый Жан Лафитт. Слыхали о нем? А вы, значит, посещаете мою Церковь?

— Нет, miché, раньше нет, но теперь буду. А мое имя, — она немного запнулась, но ей явно было приятно выразить этим свое доверие, — …мое имя — мадам Дельфина, Дельфина Карраз.

ГЛАВА VI Вопль горя

Когда несколько дней спустя отец Жером вошел в свою гостиную, где, как ему сказали, ожидала посетительница, его улыбка и возглас выразили более приветливости, чем удивления.

— Мадам Дельфина!

Но удивлен он все же был, ибо не наступило еще следующее воскресенье, а худенькая фигурка, одиноко сидевшая в углу в своей черной, много раз стиранной одежде, была Дельфина Карраз; и она пришла к нему уже вторично. И это, как он ясно помнил, не считая ее появления на исповеди, где он сразу узнал ее по голосу.

Она встала, застенчиво протянула руку, не подымая глаз и запинаясь, начала говорить; судорожно сглотнула и снова начала, кротко и тихо, по временам подымая глаза; по лицу ее пробегали то тревога, то извиняющаяся улыбка. Она пыталась просить у него совета.

— Сядьте, — сказал он, и когда оба они уселись, она сказала, опустив глаза:

— Мне, верно, надо было сказать про это на исповеди, но…

— Ничего, мадам Дельфина. Вам, может быть, нужен не исповедник, а друг.

Она подняла глаза, блестящие от слез, и снова их опустила.

— Я… — она остановилась, — я поступала… — она опустила голову и уныло покачала ею, — очень дурно. — Слезы полились у нее из глаз, и она отвернулась.

Отец Жером молчал, и она снова к нему обернулась, явно желая продолжать.

— Это началось девятнадцать лет назад. — Глаза ее, снова поднявшись, опустились, лицо и шея залились румянцем, и она прошептала: — Я полюбила.

Больше она ничего не сказала, и отец Жером, помолчав, ответил:

— Так что же, мадам Дельфина, любить — это ведь право каждого. Я верю в любовь. Если ваша была чиста и законна, ваш ангел-хранитель, наверное, улыбался вам; а если нет, я не скажу, что вам совсем уж не за что отвечать; но думаю, что Господь сказал: «Она квартеронка; все ее женские права втоптаны в грязь, и все способствует ее греху — почти что понуждает к нему, — пусть же ляжет он на тех, кто этому причинен».

— Нет, нет! — поспешно сказала мадам Дельфина. — А то он ляжет на… — Она опустила глаза, закусила губы и стала нервно собирать на юбке мелкие складочки. — Он был добр ко мне, насколько позволял закон, нет, добрее, ведь он оставил мне имущество, а это законом недозволено. Он очень любил нашу маленькую дочь. Он написал своей матери и сестрам, во всем покаялся и просил взять ребенка и воспитать его. Я ее отослала к ним, когда он умер, а это случилось скоро, и шестнадцать лет не видела свое дитя. Но мы все время писали друг другу, и она меня любила. А потом… — Мадам Дельфина умолкла и только продолжала дрожащими пальцами собирать на юбке ненужные складочки.

— А потом ваше материнское сердце не выдержало, — сказал отец Жером.

Она кивнула.

— Его сестры вышли замуж, мать умерла; я увидела, что даже там ей ставят в укор ее рождение, а когда она попросила взять ее… — Она опять подняла полные слез глаза. — Знаю, это было дурно, но я сказала: приезжай.

Слезы капали сквозь ее пальцы на платье.

— Это она была с вами в прошлое воскресенье?

— Да.

— И вы теперь не знаете, что с нею делать?

— Ah! C'est ça oui! Да, да.

— Она похожа на вас, мадам Дельфина?

— Слава Богу, нет! Вы бы не поверили, что она моя дочь. Она белая, она красавица!

— Вы говорите: слава Богу, а ведь в этом главная ваша трудность, мадам Дельфина.

— Увы, да!

Отец Жером крепко оперся ладонями о колени, расставив локти, устремив взгляд в пол, и задумался.

— Она, наверное, хорошая, ласковая дочь? — сказал он, взглянув на мадам Дельфину и не меняя позы.

В ответ она восторженно возвела глаза вверх.

— А это еще больше затрудняет нам дело, — сказал священник, словно обращаясь к полу. — Ей здесь так же нет места, как если бы она упала с другой планеты. — Тут он поднял взгляд, в котором что-то блеснуло, но тотчас погасло, и он снова опустил глаза. Блеснувшая мысль была о монастыре, но он тут же сказал себе: «Им эта мысль наверняка приходила, значит, ее отбросили, а это их право». И он мог только покачать головой.

— А что, если вы внезапно умрете? — сказал отец Жером, желая сразу обсудить самое худшее.

Женщина сделала быстрое движение и спрятала лицо в платок, глухо простонав:

— Оливия, деточка моя!

— И все же, мадам Дельфина, — сказал отец Жером более бодрым тоном, — одно ясно, нам надо найти выход!

— О! — воскликнула она, подняв глаза к небу. — Если бы он был!

— Должен быть! — сказал священник.

— Но какой? — спросила она печально.

— Ах! — сказал отец Жером, пожимая плечами. — Господь знает!

— Да, — сказала квартеронка, и ее кроткие глаза засияли, — и уж если Господь кому скажет, так это вам!

Священник улыбнулся и встал.

— Вы так думаете? Что ж, дайте мне время. Я у Него спрошу.