Господин Зима - [88]
Должен был бы прогреметь гром. Но слышался только голос Винворта, в десятый раз пересказывавшего в соседней комнате историю своей победы. Должен был бы налететь порыв ветра. Но лишь сквозняк колебал пламя свечей.
Едва Тиффани прикоснулась к украшению, как Зимовей об этом узнал. Она почувствовала его потрясение.
Тиффани подошла к двери и распахнула её. В воздухе кружилось всего несколько снежинок, но вдруг, словно обрадовавшись, что у него появился зритель, снег пошёл сильнее, потом ещё сильнее и, наконец, превратился в еле слышно шипящую белую стену. Тиффани поймала пару снежинок и посмотрела поближе. Её маленькие подобия таяли на ладони.
Да. Он её нашёл.
Внутри у неё всё будто закоченело, но в голове бешено крутились хрустальные колёса. Можно было бы взять лошадку и отнести её… Нет, в такую погоду, да ещё ночью, пешком далеко не уйдёшь. Напрасно она отослала метлу.
Напрасно она танцевала.
Бежать некуда. Тиффани придётся встретиться с ним снова, встретиться с ним здесь и остановить его любой ценой. В горах с их чёрными лесами трудно поверить в вечную зиму. Здесь, среди холмов, это гораздо легче. И оттого, что всё происходило на земле Тиффани, ей было особенно трудно — Зимовей принёс холод в её сердце. Она чувствовала, как оно стынет.
За то недолгое время, что она стояла и думала, снегу навалило несколько дюймов. Тиффани была ведьмой, но прежде всего она была дочерью пастуха, и здесь и сейчас у неё были заботы поважнее.
Он вошла в кухню, наполненную теплом и золотым светом, и сказала:
— Отец, надо позаботиться о стаде.
Глава 13
ЛЕДЯНАЯ КОРОНА
Вот что было раньше. А теперь — то, что теперь.
— Ах, раскудрыть! — пробормотал Мал-да-удал Штырь, притаившийся на крыше тележного сарая.
Костёр погас. Снег, заполонивший всё небо, сделался не таким густым. Мал-да-удал Штырь услышал протяжный крик в вышине и понял, что делать. Вскинув руки над головой, он закрыл глаза, и в тот же миг канюк обрушился с небес и подхватил его.
Штырь обожал этот трюк. Когда он открыл глаза, мир остался далеко внизу, а голос сверху позвал:
— Лезай сюдыть, паря!
Штырь схватился за тонкую кожаную сбрую и потянул. Канюк разжал когти. Осторожно перебирая руками, юный Фигль полез по сбруе наверх, на спину птицы, и наконец устроился за спиной Хэмиша-летуна, держась за его ремень.
— Явор грит, ты ужо взрослявый, чтоб ИДТИ В Подземновое царство. Сам-то он за Героем помёлся. Везуко тебе.
Канюк расправил крылья и, чуть накренившись, заложил вираж.
Снег внизу… отступал. Он уже не таял, нет, он бежал от загона с ягнятами, откатывался назад, словно море во время отлива, едва слышно, как вдох.
Мораг (так звали птицу) скользила над пастбищем, люди внизу растерянно озирались.
— Одна мёртва буранка и дюжина мёртвых ягнятов, — сказал Хэмиш. — А малой громаздой карги нет. Он забрал её.
— Кудыть?
Хэмиш заставил Мораг подняться по спирали выше в небо. Вокруг фермы снег перестал, но на верхних пастбищах он валил стеной.
И вдруг эта стена обрела форму.
— Тудыть, — показал Хэмиш.
Так, я жива. Почти наверняка.
Да.
И я чувствую холод вокруг, но самой мне не холодно. Это было бы трудно объяснить, если б меня спросили.
И я не могу двигаться. Шевельнуться не могу.
Вокруг белым-бело. И внутри, в голове, тоже белым-бело.
Кто я?
В памяти осталось имя Тиффани. Надеюсь, это я и есть.
Вокруг белым-бело. Так со мной уже было однажды. То ли сон, то ли воспоминание, то ли ещё что-то, для чего у меня нет слов. Вокруг падала белая белизна. И оседала вокруг, и росла, и поднимала меня вверх. Это… это мел холмов рождался и рос в безмолвии на дне давно не существующего моря.
Вот что означает моё имя.
Земля Под Волной.
Тут-то к ней вернулись цвета, накатили и вспыхнули в голове. По большей части — красным огнём гнева.
Да как он посмел!
Он убил ягнят!
Матушка Болен не допустила бы такого. Она ни одному ягнёнку не дала умереть. Она умела возвращать их к жизни.
Не надо было мне вообще уезжать, подумала Тиффани. Возможно, лучше было остаться и попробовать чему-то научиться без чужой помощи. Но если бы я осталась, кем бы я была сейчас? Была бы я собой, знала бы всё то, что знаю? Была бы я к сегодняшнему дню такой же сильной, как бабушка, или уже превратилась бы в злобно хихикающую ведьму? Ладно. Я буду сильной.
Слепую стихию, губящую всё живое, можно только проклинать, но когда эта стихия ходит рядом на двух ногах — это уже война. И скоро стихия крепко пожалеет!
Тиффани попыталась пошевелиться, и на этот раз белизна вокруг поддалась. То, что окружало её, на ощупь казалось смёрзшимся снегом, но она не чувствовала холода. Стена снега перед ней упала, освободив проход.
Снаружи тянулся куда-то далеко-далеко гладкий полупрозрачный пол. К высокому потолку, затянутому туманом, вздымались колонны.
И ещё там были стены, сделанные из того же самого материала, что и пол. На вид они были изо льда, Тиффани даже разглядела пузырьки в их толще, но на ощупь оказались совсем не ледяные, просто прохладные.
Тиффани стояла в огромном зале. Мебели не было, совсем. Этот зал был из тех, которые строят, чтобы похвастаться: смотрите, сколько места я могу позволить себе никак не использовать!
