Господин Чичиков - [43]
– Надумал? – отложив бумаги, окликнул он полковника.
Тот же, в свою очередь, оторвался от наблюдений за действиями Чичикова. Паляницын уже оценил фронт работ. И ответил:
– Я же говорил, что у наших непременно найдется.
– Кто бы сомневался, Вячеслав Тихонович. Значит, сделаем так. Я сегодня похожу, пообщаюсь с людьми. А завтра отбуду. Ты же за время моего отсутствия подготовишь всю почву для сделок с несговорчивыми. И думай, полковник, чего тебе надо, думай, не ошибись.
– А если не надумаю?
– Тогда перейдешь ко мне в вечное услужение. Если человек не знает себе цену, значит, он сам ничего не стоит. Если недооценишь или переоценишь – все едино, вечное услужение.
– А иначе никак? Может, как-то порешаем по-человечески?
– Не надо было ко мне со своими раскладами соваться, – отрезал Чичиков. – И не надо было подсерать. Иди, разговор окончен. Вечером позвонишь.
Чичиков сложил ненужные досье обратно, аккуратно завязал тесемки и сунул папку в руки Паляницыну. Тот как-то сомнамбулически принял ее, взял под мышку, в другую руку взял кейс и, не прощаясь, пошел прочь. Чичиков рассеянно посмотрел ему вслед, вытащил из стопки бумаг одно из «дел», чем-то особенно ему глянувшееся. Досье было на Султанова Германа Ивановича, владельца фирмы «ООО Астероид «Железный странник». С фотографии на Чичикова смотрел азиат, потомок Чингизидов. Худое, скуластое лицо, сосредоточенный взгляд, короткий ежик черных волос.
– «Железный странник», говоришь? – вслух спросил Чичиков. – Посмотрим, каков ты странник. Эй, Степан, где костюм?
– В химчистке, Сергей Павлович! – отозвался Бычок из своей комнаты.
– Так позвони, чтобы не мешкая принесли.
Чичиков кряхтя поднялся на ноги и отправился в ванную ополоснуться.
Как только Паляницын вошел в гостиницу, к Нестору Анатольевичу Перетятькину полетела соответствующая депеша. Оповещенный Нестором Анатольевичем Аркадий Никифорович Дятел увидел своим необыкновенным зрением, как Паляницын поднялся на второй этаж, как вошел в номер к Чичикову, но дальше уже ничего не видел – о чем беседовал куратор ИПК с заезжим коммерсантом, осталось неясным. Зато Дятел хорошо видел, как Паляницын выходил, вернее, в каком состоянии. Ясно было, что разговор вышел не из приятных.
Едва дождавшись, когда Паляницын освободится, Перетятькин позвонил ему и, не скрывая раздражения, поинтересовался, какого лешего понесло полковника к скупщику душ? Паляницын, хоть и находился в крайнем удручении, ответил, – тоже не скрывая раздражения, что его контакты с Чичиковым – это его личное дело, а если Нестор Анатольевич думает пугать его чудесами в магните, так после Чичикова ему уже ничего не страшно. После чего выключил мобильник. «Кто ж такой этот Чичиков, что Лаврентий так испугался?» – подумал Нестор Анатольевич и стал звонить Жеке, чтобы пожаловаться тому на обстоятельства. Жизнерадостный Жека посоветовал не брать в голову и, кстати, сообщил, что для Перетятькина есть интересный экземпляр, как раз для его опытов с тонкоэфирными паразитами. Жека голову клал на отсечение, что экземпляр удачный и к тому же еще вчера общался с «нашим Чичиковым».
Директор ИПК был, как уже говорилось, маниакально одержим темой тонкоэфирных паразитов. И потому намеченный было визит к Чичикову отложил до вечера, а сейчас поспешил в «больничку». Там их с Жекой приветствовал гуру Федор:
– Здоровы, батьки! Чудного сынишку вы мне сосватали. Молчун! Смотрит грустно, словно мамку потерял. А я его утешил. Говорю – жить долго будешь. Никто, говорю, с тобой ничего сотворить дурного не сможет. Потому что сила у тебя будет невероятная. Выше даже моего разумения!
– Ты чего буровишь? – разозлился Жека.
– А ты, сморчок, вскорости сдрыснешь, – обиженно поджал губы гуру Федор. – Так далеко, что не сыскать. Сынишка мой тебя изведет, червяк поганый! – Гуру Федор грозно встопорщил бороду и, повысив голос, с каким-то болезненным вдохновением провозгласил:
– Здесь, здесь и сейчас! Здесь лед и пламя, высокое и низкое, свет и тьма! Добро и зло! Красота и мерзость. Это – сердцевина тайфуна. Здесь – все и ничто!
– Кажется, Евгений Петрович, ты не того к нам доставил, – мягко пожурил Жеку Нестор Анатольевич. – Ну давай, посмотрю на твою находку.
От разговора с Артемом Перетятькин ожидал подробностей о Чичикове. С чего бы это Чичиков нанес визит какому-то Артему? Чичиков осчастливливает общением людей неслучайных. Сам является только души покупать. Больше всего Нестора Анатольевича занимал вопрос – что вкладывает Чичиков в понятие «душа»? Если Перетятькин воевал с живыми душами, называемыми им «паразитами», то Чичиков скупал мертвые. А таковых Перетятькин пока не встречал. На уборщиц с сантехниками он и внимания-то не обращал. Тем более в «больничке», где он появлялся только на эксперименты с магнитом. Здесь уж никакая уборщица или сантехник ему на глаза не попадались. Оставив Жеку в коридоре, он зашел в палату.
Но разговор не заладился. Заготовленная фраза: «Вы на нас не в обиде, юноша?» – так и не прозвучала. Потому что тонкоэфирный паразит Артема спал, парил над теменем хозяина или, наоборот, своего слуги, блаженно улыбался во сне и пускал слюни. Те, вместо того чтобы капать или стекать, поднимались к потолку маленькими разноцветными пузырьками и там лопались, производя яркие вспышки.
Кто спас Ивана Жилина, когда он лежал в горячей ванне, одурманенный слегом? Был ли убит Лев Абалкин Рудольфом Сикорским? Что произошло с Максимом Каммерером в Островной Империи? Пришли ли людены на помощь человечеству, когда миру Полдня стала угрожать по-настоящему серьезная опасность? Сергей Лукьяненко, Ярослав Веров, Игорь Минаков в сборнике произведений, созданных по самому популярному Миру Аркадия и Бориса Стругацких!
Максим Каммерер в сердце Островной Империи? Да, когда-то всемирно известные фантасты братья Стругацкие собирались написать роман или повесть под названием «Операция «Вирус». Но… не написали. Её создали Веров и Минаков. Как такое возможно? Точно так же, как возможно новое научно-фантастическое прочтение старой, старой сказки в мире, вывернутом наизнанку!
Развитие человечества невозможно остановить. «Биомеханическая цивилизация», становление которой пришлось на середину XXI века и сопровождалось серьезными социальными потрясениями, постепенно распространилась до размеров всей Земли и ближнего Приземелья. Осуществилась мечта классиков: «счастье для всех, даром, и пусть никто не уйдет обиженным». К XXIV веку в Солнечной системе почти не осталось анклавов, где не используются биомеханические услуги, управляемые единым компьютерным центром. Однако бунтарский дух не умер с наступлением всеобщего благоденствия.
Новый увлекательный фантастический боевик Ярослава Верова и Игоря Минакова продолжает цикл, начатый романом «Десант на Сатурн». Группой экстремистов захвачен космический лайнер «Вестник богов», летящий по направлению к Меркурию. Параллельно диверсанты проникают на «Объект „Ноль“, чтобы перенастроить суперкомпьютер, управляющий всей Инфосферой Земли. Человечеству будущего угрожает чудовищная катастрофа: боевые механорги, пораженные вирусом, начинают уничтожать вчерашних хозяев. Остановить бойню может только Наладчик и его немногочисленные союзники…
«…Когда говоришь о смешении направлений, немедленно возникает соблазн запрячь в одну упряжку коня и трепетную лань. То есть, разумеется, НФ и фэнтези. Одним из первых постсоветских фантастов, который пошел на такой эксперимент, был, видимо, Ник Перумов с циклом «Техномагия», состоящим из двух романов «Разрешенное волшебство» и «Враг неведом». Не вдаваясь в суть написанного, отметим, что на деле в фэнтезийных декорациях, приемах, эстетике прячется вполне научно-фантастическое объяснение, то есть, по сути, мы имеем НФ, написанное в эстетике фэнтези.
Можно ли совместить в одном романе научную фантастику и сказочный мир, альтернативную историю (и не единственную) и философскую прозу? Можно, если автор романа — Ярослав Веров. Параллельные вселенные и секретные научные эксперименты, странствующие рыцари и волшебники, русские аристократы и современные бюрократы. Наука, неотличимая от магии, и магия, маскирующаяся под науку. Извечная борьба добра со злом, великая любовь и подлинная ненависть… Модернизм в фантастике, экзистенциальная притча, литературный эксперимент — называйте как угодно, но вся эта гремучая смесь — вот она, с коротким названием «Двойники».
В начале 2007 года читатели «Газеты по-киевски» увидели первые выпуски целого цикла статей под общей рубрикой «Записки старого киевлянина». Их автор Владимир Заманский действительно стар и действительно киевлянин - из тех жителей столицы, кто с несколько неоправданной гордостью называют себя «настоящими» киевлянами. На самом деле предмета для гордости здесь нет, поскольку родиться в том или ином знаменитом городе - не наша заслуга и вообще никакая не заслуга, ибо это событие от нас абсолютно не зависело.Другое дело, что Киев и в самом деле знаменит и колоритен, равно как и его жители.
Это история началась с задания написать портреты идеальных мужчин. Что происходило дальше, читайте…
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Александр Вяльцев — родился в 1962 году в Москве. Учился в Архитектурном институте. Печатался в “Знамени”, “Континенте”, “Независимой газете”, “Литературной газете”, “Юности”, “Огоньке” и других литературных изданиях. Живет в Москве.
Ольга КУЧКИНА — родилась и живет в Москве. Окончила факультет журналистики МГУ. Работает в “Комсомольской правде”. Как прозаик печаталась в журналах “Знамя”,“Континент”, “Сура”, альманахе “Чистые пруды”. Стихи публиковались в “Новом мире”,“Октябре”, “Знамени”, “Звезде”, “Арионе”, “Дружбе народов”; пьесы — в журналах “Театр” и “Современная драматургия”. Автор романа “Обмен веществ”, нескольких сборников прозы, двух книг стихов и сборника пьес.
Борис Евсеев — родился в 1951 г. в Херсоне. Учился в ГМПИ им. Гнесиных, на Высших литературных курсах. Автор поэтических книг “Сквозь восходящее пламя печали” (М., 1993), “Романс навыворот” (М., 1994) и “Шестикрыл” (Алма-Ата, 1995). Рассказы и повести печатались в журналах “Знамя”, “Континент”, “Москва”, “Согласие” и др. Живет в Подмосковье.