Горячие моторы - [72]

– Эй! – вдруг крикнул Альберт. – Ничего не слышите?

Бух! Бух! Бух! Причем снаряды рвались явно неподалеку. Мы молча переглянулись. С потолка землянки сыпался песок.

– Эй! Думаю, надо хоть штаны надеть!

Еще не проснувшись толком, мы стали одеваться. Идиоты – напились так, что спать собрались чуть ли не голышом. Будто где-нибудь в тылу! Оказывается, не только Герд плохо соображал вечером – мы сами были ничуть не лучше его! Не успел я домыслить, как снова разрыв. Сомнений не оставалось – артобстрел. Разрыв был буквально рядом. Кое-как схватив свое солдатское имущество, мы бросились вон из землянки. Надо было видеть, что за цирк мы устроили, разом пытаясь протиснуться сквозь узкий вход в землянку. Осколками посекло все вокруг нашего ночного пристанища. Мы неслись, не чуя под собой ног, по откосу. Там внизу, в укрытии, расположился взвод связи. Те, глядя на нас, покатывались со смеху. А что удивительного – в кальсонах, в рубахах, в сапогах и с винтовками в руках. А Вернер вдобавок и с гитарой – этот господин из отделения мотоциклистов-посыльных воистину представлял собой весьма комичное зрелище. Даже Старик и тот криво усмехнулся.

Потом, когда мы все же оделись, тут же стали сооружать для себя землянку. И соорудили, когда уже темнело. Как и днем, мы сгрудились, как овцы, пытаясь согреться. А посреди ночи вся эта постройка возьми да завались. Вот такие мы оказались строители. Ругаясь почем зря, мы выбирались из-под снега.

– Если к полудню сегодняшнего дня не подготовите для себя землянку, я всех вас отправлю к тыловикам. Пешим маршем!

Ого, Клингенберг шутить не намеревался, это было видно по нему.

Стуча зубами от холода – стоявшее колом от грязи белье лишь усугубляло чувство холода, – мы не мешкая отправились на поиски подходящего места. Вся ложбина продувалась колючим северным ветром, задубели мы так, что ни на что уже не были способны.

– Идите сюда! – позвал Вернер. – Я тут подыскал кое-что, только достроить немного, и все будет как надо.

И верно – он стоял у почти готовой землянки. Оставалось только снег отгрести да крышу соорудить. К тому же место это было куда безопаснее при артобстреле русских. Ну а связисты обустраивали свою «виллу» в нескольких метрах от нас.

Мы приободрились. Пока одни рубили небольшие деревья, мы с Гердом отгребали снег.

– У меня есть идея! – сообщил Альберт.

И куда-то исчез. К вечеру наш вигвам был готов. Альберт, оказывается, приглядел где-то разбитый и брошенный грузовик, снял из кабины кожаные сиденья, и они прекрасно вписались в интерьер землянки – теперь у нас была и софа. На юго-западной (не выходившей на противника) стороне мы врезали что-то вроде окна. Даже застекленного. Стекло также было снято с грузовика. И теперь, сидя на софе, можно было созерцать всю ложбину. Мы даже камин соорудили. Правда, без трубы – топился он по-черному. Но нам было плевать на дым – в конце концов служившее нам дверью одеяло всегда можно было откинуть, и дым выходил.

Потом мы весь день не вылезали из землянки. Вернер бренчал на гитаре. Кое-кто сидя дремал – именно сидя, потому что разлечься было негде – «софа» была и узковата и коротковата. К вечеру нас поджидало радостное событие: вдали мы различили темную точку – явно штабной автомобиль и явно с пайком для нас. Мы сидели и глядели в наше окошечко. И спорили, засекли ли иваны штабную машину, когда она пробиралась через поле. Дело в том, что поле было в секторе обзора русских. Но темная точка росла. Конечно, водитель бы стреляным воробьем и ехал, выписывая по полю умопомрачительные зигзаги, как слаломист на спуске.

– Медленно он тащится, – заключил Герд.

Машина и на самом деле ползла как черепаха. Русский снаряд настиг ее где-то в центре покрытого снегом поля. Разрыв пришелся как раз у самого двигателя. Рвануло как положено – когда дым рассеялся, мы увидели, что от машины осталась груда металла. А водителя силой взрыва вышвырнуло на снег. Мы видели, как он поковылял на перевязочный пункт. Так что с ужином нам пришлось распрощаться. А вот второй автомобиль добрался благополучно, но уже когда стемнело.

На следующий день явился адъютант.

– Здесь, на линии фронта, нужны только двое! Остальные могут отправляться в службы обеспечения дивизии. Сами решите, кто именно здесь останется!

Мы бросили жребий. Герд с Лойслем остаются, а мы – Вернер, Альберт и я – убираемся.

К полудню мы прибыли к тыловикам дивизии и, осмотрев машины, направились доложиться шпису.

– Чудненько, – ухмыльнулся тот. – Немедленно в распоряжение Эвальда на чистку картофеля!

Недовольно ворча, мы направились куда приказано. К вечеру мы устали – всю вторую половину дня куда нас только не гоняли. Нет, на передовой все же как-то ловчее. А вот когда шпис приказал готовить личное оружие к осмотру, мы поняли, что это предел.

Едва забрезжило утро, как мы кинулись к Эвальду, чтобы тот направил нас развозить утренний кофе на позиции. Эвальд, свято уверовавший в то, что распоряжение исходит от шписа, не имел ничего против. Мы старались смыться как можно быстрее – не дай бог, шпис явится, и вся наша версия рухнет. Мы нетерпеливо переминались с ноги на ногу.