Горы моря и гиганты - [4]

Другие тысячи на кораблях или самолетах отправляются в экспедицию, цель которой — Размораживание Гренландии (книга седьмая). Этот второй этап тоже поначалу переживается с восторгом — на сей раз напоминающим эпидемию. Корабли с турмалиновыми полотнищами, пробивающиеся сквозь паковый лед, словно пробуждают буйные силы плодородия: эти фрахтеры обрастают целыми кущами водорослей; приманивают рыб, птиц, животных; излучают свет и ароматы, которые эротизируют всех людей в ближайшей округе, чуть ли не сводя их с ума. Чем ближе эскадра к цели, тем больше отдаляются ее технические руководители от своих коллег, оставшихся в городах и образующих там элиту. Риск, слишком долго отсутствовавший в их жизни, но тем более значимый теперь, физические нагрузки, неизбежная конфронтация с необузданными могучими стихиями — всё это приближает участников экспедиции (в плане мироощущения) к поселенцам, которых они прежде презирали. Однако восторг сменяется совсем другими чувствами по мере того, как процесс размораживания Гренландии набирает силу. С неба падают умирающие птицы. Загадочные ураганные ветры уничтожают большую часть эскадры. Результат экспедиции ужасен. Гигантские млекопитающие — птице-ящеры, странные животные наподобие драконов, — погибшие еще в доисторическую эпоху, под влиянием вулканической энергии возрождаются. И, не находя себе пищи, устремляются к обитаемым континентам. Так в конечном счете гренландская авантюра превращается в свою противоположность. Прыжок в будущее приводит к приземлению в первобытном мире. Под натиском цивилизации вновь пробуждаются к жизни давно вымершие доисторические существа.

Та же злая ирония судьбы просматривается в ответной мере, которую предпринимают правительства, — в создании Гигантов (книга восьмая). Чтобы справиться с чудищами, опустошающими на своем пути всё, ученые создают гигантских башенных людей и выстраивают их в оборонительную линию. Эти полезные, но лишенные духовности колоссы невольно становятся воплощением прогресса, принявшего форму регресса. Как, впрочем, и две другие реакции на гренландскую авантюру: с одной стороны, все города, вместе с их жителями, перемещаются под землю; то есть, при всем комфорте и роскоши новой жизни, люди оказываются узниками подземелья, возвращаются на уровень пещерных жителей. С другой стороны, высокомерие правящей элиты зашкаливает теперь за все мыслимые пределы.

Заигравшись в свою отчужденность от общества и природы, эти ученые применяют открытые ими энергии роста и преобразования к собственным телам. Они наращивают плоть, становясь гигантами; превращаются по желанию в огромных птиц, облака, деревья. Детская непосредственность, с какой они наслаждаются собственным всемогуществом, закрепляет их деградацию, скатывание к примитивным формам жизни. В конце концов эти представители правящего класса, который на протяжении многих веков успешно противостоял природе, гибнут в пустынном горном ландшафте Корнуолла.

Тем временем в другом краю другие люди, вдохновляемые очень человечной Венаской (книга девятая), проповедующей учение о любви, пытаются найти альтернативу искусственному миру городов. Старые и новые движения поселенцев сконцентрировались теперь в плодородной Южной Франции. К ним прибиваются бывшие участники гренландской авантюры со своим предводителем Кюлином, лишь ценой тяжелейших усилий оправившиеся от пережитого шока. Однако именно опыт столкновения с чудовищными последствиями чудовищных технических начинаний делает их неуязвимыми для вкрадчивых соблазнов буколически-непритязательной жизни. Они помогают друг другу и прочим поселенцам выдерживать противостояние с природой, пребывающей внутри человека и вне его: выдерживать сознательно, а не бессознательно, активно, а не пассивно. Кюлин в конце говорит:

«Мы и огонь храним <добытый из вулканов. — Ф. К.>. Мы ничего не утратили. Мы все это должны сохранить. <…> эта земля приняла нас, но мы и сами что-то собой представляем на этой земле. Она нас не поглотит. Мы не боимся ни неба, ни земных недр. <…> Мы настоящие гиганты. Мы те, кто прошел через Уральскую войну и гренландскую экспедицию. И мы… Мы не погибли…».

Мой краткий обзор этой истории чаяний и кошмаров, надеюсь, позволит потенциальному читателю довольно ясно (хоть и в самых общих чертах) представить себе, о чем идет речь в романе. И понять, какая оценка дается — в романе — тому, о чем в нем идет речь. Но по-прежнему остается неясным, в качестве чего предлагает себя этот роман читателю, как нам с ним обращаться, с чем вообще мы в данном случае имеем дело. С трезвым прогнозом на будущее? С экстатическим пророчеством? С дурацкой игрой? С призывом, исполненным надежды или отчаянья?

Любой роман — это прежде всего литература. А значит, «инструкцию по применению» следует искать в его литературных характеристиках. Они содержат намеки: как и насколько всерьез следует воспринимать то, о чем здесь рассказывается. Если присмотреться к таким намекам — в нашем романе — внимательнее, наиболее адекватными способами его прочтения окажутся: подход как к гипер-сказке и как к научной фантастике. Отчасти эти два подхода совместимы, отчасти нет; но в любом случае они подсказывают читателю, что, поскольку в «Горах морях и гигантах» использованы определенные жанровые схемы, к роману приложимы и соответствующие этим схемам «инструкции». Когда мы опробуем тот и другой подход, сравним их между собой и взвесим, насколько они убедительны, мы наткнемся на что-то такое в этом романе, что ни с чем другим спутать нельзя. Ибо роман этот