Городские легенды - [60]

– Что «если»?

Пол качнуло, как при землетрясении. Подсвечник на столе подпрыгнул. И Юм снова услышал голос. Не такой громовой, как в Умном Доме, не такой раскатистый, как на вокзале. Этот голос был тише и мягче, но точно также звучал словно отовсюду.

«Объясни ему, Шал!»

– Да. Да. Сейчас, – залепетал Шал, – прости его. Он же не знает.

– С кем это ты разговариваешь? – спросил сбитый с толку шатун.

– С домом!

– Чего?

– Все дома здесь живые. Они имеют глаза и уши. Они говорят с нами. Они наши учителя и хозяева. Все они связаны между собой. Что знает один, тут же узнаю́т и другие. Ты сказал про побег – теперь про это знает весь город.

В этот миг на улице раздался отчаянный крик. Шал метнулся к окнам. Двумя рывками задёрнул шторы. Шумно выдохнул.

– Кто кричал? – Юм пытался отдёрнуть занавесь.

– Отойди! Нельзя! – Шал оттолкнул его от окна. – Потом узнаешь. А сейчас спать!

* * *

Этой ночью Юм видел сон. Неясный и беспокойный. Смутно напоминающий ему о чём-то. Старшеклассники. Молодая учительница. Они зло подшутили над ней. Даже не зло – жестоко. Из сна непонятно, что именно они сделали, но сделали они нечто ужасное.

Девушка. Образ её размыт. Она учится в этом классе. Она против. Она сообщает учительнице, кто это сделал. Девушке обещана месть.

* * *

Первый рабочий день в мастерской жестянщиков показался Юму солёным и жгучим. Солёным от пота. Жгучим от натёршихся на пальцах мозолей. Сотня парней гнула листы металла под вёдра и обручи, вальцевала, клепала, паяла, кроила, резала. Юму, как новичку, вручили молоток и зубило, заставив нарезать заготовки для ковшей совковых лопат. Выходило паршиво, что заметно злило Шефа – упитанного паренька – предводителя клана жестянщиков. Стоял лязг и грохот. Болели уши и голова.

Шал стоял рядом, ловко сшивая заклёпками послушные его слабым на вид рукам жестяные листы.

– Слушай, – Юм наклонился к его уху, – здесь поболтать можно?

– О чём? – Шал отодвинулся.

– О том, как сбежать отсюда. Шум же. Мастерская ничего не услышит. И не увидит. Глаза домов, как я понял, наружу смотрят.

– Мастерская-то не услышит. И не увидит, – Шал покачал головой. – Зато другие увидят. Донесут, что видели шептунов.

– Кого?

– Шептуны – это те, кто шепчется, – пояснил Шал. – Если шепчутся, значит говорят о запретном. Усёк?

– Эти, что ль, донесут? – Юм обвёл взглядом парней, работающих в мастерской.

Шал промолчал.

– Люди – мрази, – сплюнул шатун, – никому нельзя верить.

– И мне?

– Тебе в первую очередь.

– Почему? – обиделся Шал.

– Одна кличка твоя об всём говорит – Безропотный. Такие, как ты, – первые предатели.

– Но ты же меня совсем не знаешь! – Шал опустил молоток. На глаза навернулись слёзы.

– Знаю. Всех я вас знаю, – буркнул шатун.

* * *

Обед был невкусным. Его даже не посолили. Ели недоваренные овощи, напоминающие картофель с капустой.

– Что за хрень? – поморщился Юм.

– Ямбур и холоша. Это то, что мы выращиваем на огородах. Другой еды в городе нет, – ответил Шал.

– А как же мясо? – удивился шатун. – Вчера меня накормили вкуснейшей котлетой.

– Мясо – это раз в год. На день рождения.

– А где вы берёте мясо? Тоже на огородах выращиваете? – усмехнулся Юм.

Шал замялся.

– Где берём? Давай потом расскажу.

* * *

– Эй, Безропотный! – окликнул Шала после обеда Шеф. – Сегодня тебе за овощами на огороды идти. Возьми с собой друга своего в помощь.

– Соседа, – поправил Юм.

Огороды, раскинувшиеся за домами крайней, 16-й улицы, кормили весь район. Шал толкал тележку вдоль грядок, засаженных невысокими кустиками, ветки которых были усыпаны яйцеобразными плодами ярко-жёлтого цвета.

– Ямбур, – пояснил Шал.

Юм, увязая по щиколотку во влажной вскопанной почве, шлёпал за ним. Слева наползало молочное облако густого тумана.

– Хмарь идёт, – сказал Шал, – здесь часто бывает так.

Когда они оказались укрытыми плотной завесой, Шал остановился, присел на тележку.

– Спрашивай, что хотел. Дома далеко. Не услышат.

– Слушай, Шал, – Юм присел рядом, – ты помнишь, где жил до того, как попал в этот город?

Шал покачал головой.

– Вот и я не помню. Но почему?

– А зачем помнить? Я помню только то, что меня привёз сюда поезд. Мне хватает.

– Неужели тебе не хочется знать?

Шал опять покачал головой.

– А почему в этом городе нет девчонок? Или они всё же есть? Ну, в другом районе.

– Кто такие девчонки? – не понял Шал.

– Как? – Юм подскочил с тележки. – Ты и девчонок не помнишь?

– Кто такие девчонки? – повторил Шал.

– Ну, это такие же люди… – Юм замялся. – Только другие.

– Какие другие?

– Ну… красивее, чем мы. И тело у них другое.

– У них несколько ног? – спросил Шал.

Юм хлопнул себя по лбу.

– Ладно, проехали. Я вот думаю, может, нас инопланетяне похитили? Перевезли на свою планету, стёрли нам память. Твою полностью, а мою частично. Постой, – спохватился Юм, – ты же, наверное, и про инопланетян ничего не знаешь.

– Знаю. Это те, кто живёт на звёздах.

– Ага! Значит, хоть что-то ты помнишь! А откуда ты это помнишь?

– Не знаю, – опустил голову Шал. – А звёзды я только из окна видел, потому что ночью на улицу нельзя.

– Да у вас ничего нельзя! – Юм сплюнул. – Что я здесь делаю? Мастерская знает, что мы на огородах. Нескоро спохватится. Другим домам не расскажет. А я сейчас бегом к тому месту, куда меня такси привезло.