Городская девчонка - [8]

— Возможно, не стоит тебе трогать это дерьмо, — заявил Хукер. — Может, тут какая беда приключилась.

— Протестую, — возмутилась я. — Хоть бы какая-то с твоей стороны поддержка. Помог бы поискать.

— А что мы ищем?

— Не знаю. Указание на какое-нибудь место, с которого можно начать поиск. Адресную книгу. Имя, нацарапанное на клочке бумаги. Спичечные коробки из баров, где он бывал.

— Мне не нужны коробки. Я и так знаю излюбленные бары Билла. Мы там вместе опрокидывали стаканчик.

— Ты знаешь каких-нибудь его друзей?

— Судя по моим впечатлениям, Билл дружил со всеми и вся.

Спустя час я все прибрала. Диванные подушки водрузила на место. Книги аккуратно расставила на полках. Ножи, вилки, различный хлам и презервативы вернулись в ящики.

— Ну и что мы тут имеем? — обратилась я к Хукеру. — Нашел что-нибудь?

— Черные кружевные стринги под кроватью. Твой братишка просто дикое животное. А что у тебя?

— Ничего. Впрочем, он тогда позвонил мне, и еще он очистил свой холодильник. Единственное, что там осталось, бутылка «Будвайзера».

— Барни, это не значит, что он очистил холодильник. Сие значит, что ему нужно было сходить в магазин и пополнить запас «Буда».

— Нынче большинство парней зовут меня Алекс.

— А я не большинство, — ответствовал Хукер. — Мне нравится Барни. Расскажи мне о телефонном звонке.

— Билл сказал, что покидает на время Майами. Его было плохо слышно из-за рева мотора. Он сообщил, что, если появятся какие-нибудь парни и будут его разыскивать, я не должна им ничего рассказывать. И еще он просил тебе передать, чтобы ты поцеловал его выхлопную трубу. Потом послышался крик женщины, и связь оборвалась.

— Класс, — подвел итог Хукер.

Было шесть-тридцать, и уже темнело. Дождь все еще лил. У меня не было машины, а от голодной смерти меня отделяла только бутылка пива. И даже хуже того: я подозревала, что если открою ее, то придется делиться с Хукером.

— У тебя есть какие-нибудь версии? — спросила я Хукера.

— Великое множество.

— О том, как найти Билла?

— Нет. Таких идей нет ни одной. На уме все больше еда и секс.

— Идеи насчет секса можешь оставить при себе. А я бы не отказалась послушать, что там насчет еды.

Хукер вытащил из кармана брюк ключи от машины.

— Для начала думаю, нам стоит заняться кое-чем.

Я подняла бровь.

— Кое-чем — это едой, — уточнил Хукер.

Мы поехали в закусочную на Коллинз-авеню. Там мы занялись пивом и бутербродами, картофелем-фри и луковыми колечками, а на десерт — шоколадным тортом. В меню значилась и более здоровая пища, но ей мы не уделили внимания.

— Всеамериканская кормежка, — заметил Хукер.

— Ты здесь когда-нибудь обедал с Биллом? Как ты думаешь, здесь его кто-нибудь знает?

— Найди самую хорошенькую официантку, и, спорим, она знает Билла.

У меня с собой было фото. Снимок улыбающегося Билла, снятого около большой рыбины на огромном крюке.

Официантка принесла на наш столик чек, и я показала ей фото.

— Вы его знаете? — спросила я.

— Конечно. Его все знают. Это Дикий Билл.

— Мы собирались тут с ним встретиться, — сообщила я. — Может, пришли не вовремя и пропустили его?

— Нет. На днях я его не видела. И в клубах, где он зависает, тоже его не видела.

Покидали мы закусочную под прояснившимся небом. Дождь прекратился, и город парил, высыхая.

— Здорово ты врешь, — произнес Хукер, когда мы пристегивали ремни в «порше». — В сущности, ты ужас как убедительна.

Он повернул ключ в зажигании, и машина, заурчав, пробудилась к жизни. Когда растешь в гараже, то учишься с ходу оценивать механизмы, и я испытывала потрясение всякий раз, лишь стоило Хукеру завести мотор «порше». Кстати о ненависти к НАСКАР: была я на паре гонок. В прошлом году в Ричмонде. А за год до того в Мартинсвилле. Мне бы не хотелось никому признаваться, что случилось со мной, когда все эти парни завели моторы в начале заезда, но я почувствовала такое удовольствие, какое ни одному мужчине не удалось доставить мне в постели. Конечно, может, я просто спала не с теми мужчинами.

— Что сейчас? — захотел знать Хукер. — Хочешь сегодня вечером еще посветить этим фото?

День был длинным и трудным с полным набором ужасных моментов, начиная со взлета в Балтиморско-Вашингтонском международном аэропорту. Ничто не оправдало моих надежд. Кеды намокли, юбка измялась, и мне требовалась мятная зубная паста. Хотелось бы думать, что день не может быть хуже, но я знала, что хуже быть очень даже может.

— Конечно, — ответила я. — Давай продолжим.

Мы были на Коллинз, держа направление на юг. Здания в стиле ар деко по-вечернему светились, и повсюду сверкали неоновые огни. На улице было на удивление мало людей.

— А где же ночная жизнь? — спросила я. — Я думала, что увижу больше народа.

— До полночи ночная жизнь не начнется.

Полночь! В полночь я буду в отключке. Не могу вспомнить, когда в последний раз я была так поздно на ногах. Возможно, накануне Нового года три года назад. На свидании с Эдди Фалуччи. Тогда я была совсем зеленой. Я опустила зеркало, чтобы взглянуть на свою прическу и пронзительно взвизгнула, узрев себя.

Хукер резко дернулся вправо, запрыгнул на тротуар, и, проехав юзом, остановился.

— Ой, — произнесла я, врезавшись в ремень безопасности.