Города власти. Город, нация, народ, глобальность - [5]

На определенном уровне все системы политической власти нуждаются в репрезентации, понимаемой как публичная демонстрация. Дабы люди подчинялись власти и следовали ее приказам, нужно, во-первых, чтобы публичная репрезентация распознавалась и уважалась, чтобы к ней относились с благоговением или восхищением. То или иное новое правление учреждается публично, путем определенных церемоний. Во-вторых, власти в национальном государстве Нового времени особенно нужна репрезентация, чтобы задать рамки идентичностям, мыслям, убеждениям, воспоминаниям, надеждам и устремлениям своих граждан. Это вторая, монументальная функция, воплощающаяся также флагами, бантами, памятными знаками, лозунгами на транспарантах и торжественными обращениями к нации.

Экономическая власть как таковая не нуждается в репрезентации; деньги сами по себе являются достаточной силой. Во многих случаях разумнее позволить им действовать в тени, а не при свете дня[25]. Однако корпорации и капиталисты часто желают продемонстрировать свое богатство и греться в отраженном свете своих зданий, привлекающих восхищенные взгляды.

У «репрезентации» есть оттенок намерения, что существенно сужает подход, который мы стремимся здесь применять. Нам же в основном интересны проявления власти. Репрезентации составляют важную часть таких проявлений, но есть и проявления власти за счет неузнавания, пренебрежения или отрицания интересов определенных секторов или групп населения, также существуют властные проявления через осуществление порядка или организацию беспорядков, проявления компетентности или некомпетентности.

Интерпретация городского текста

Города оформляются властью в двух разных отношениях. Во-первых, социальные отношения в городе структурируются устройством городского пространства, определенным в категориях разделения/связи, центра/периферии, иерархии/равенства и комфорта/дискомфорта/нищеты. Во-вторых, власть конструирует смысл жизни в городе: возможности и ограничения, чувство и приоритеты городской жизни, идентичности в городе, смыслы прошлого города и страны, настоящее и будущее, к которому стремятся люди. Городской текст власти можно прочесть, двигаясь в двух этих направлениях. Ключевые переменные, которые мы собираемся рассмотреть, часто выполняют функции одновременно социального структурирования и трансляции смыслов.

Пространственный план

Городской план является производством социального пространства, о чем заявил Анри Лефевр своей удачной формулировкой[26]. В великих древних цивилизациях, таких как индийская или китайская, он проектировался в качестве космологической репрезентации связи города с космическим порядком. Позднее, например в европейской истории и в целом истории Нового времени, произведенное пространство – это обычно пространство земных властных отношений. Базовые элементы пространственного устройства – это предусмотренные им направления или системы улиц; распределение в нем участков застройки разных размеров; «края» или границы внутри города, а также границы с не-городом или другим городом (сейчас они часто размыты); открытые площади; транспортные узлы; выделенные зоны, районы или кварталы; а также то, что можно было бы назвать их способами ориентации, т. е. их собственной концепцией соотношения центра и периферии, использованием той или иной топографии, например разновысотного ландшафта[27].

Мы не имеем здесь дела с метрическими переменными власти или же с четко разграниченными универсальными категориями, так что наш анализ должен быть экспериментальным и контекстуальным. Возможно, следует упомянуть некоторые общие правила касательно того, с чего начать рассмотрение.

Что составляет центр города или, если речь о больших городах, центры (во множественном числе)? Исторически противоположными случаями были, с одной стороны, открытое публичное пространство, агора или форум (в республиканских Афинах и Риме), и, с другой – замок, дворец (как в Пекине или Эдо/Токио, а также в монархической Европе) или храм (как в Теночтитлане). Каковы функции центра (центров)? Как центр (центры) связан(ы) с остальной частью города? Исторически унаследованы две основные структурные альтернативы – линейно-осевой вариант и концентрический. То есть это либо линейные магистрали, как в древнем Чангане и современных Бразилиа, Исламабаде или Абудже, либо лучевые улицы, расходящиеся по концентрическому городскому пространству подобно индийской мандале, как в йорубской Ифе, европейских барочных Версале, Карлсруэ или Санкт-Петербурге. Размывание этих вариантов четко выделенного центра указывает на более сложные конфигурации власти.

Обособление центра от периферии – это проявление силы социального исключения. Ярким примером являются, конечно, прежние города при апартеиде, где классы рабочих и служащих содержались в «тауншипах» вдали от центра, который был отделен, как в Претории, незастроенными пустырями. В Париже сохранилась четкая граница между собственно городом и пригородами, или banlieues, которые отделены автотрассой, проходящей по территории снесенных городских стен.

Правильная система улиц, например сетка, и единообразие или гармония ее зданий демонстрируют наличие власти, озабоченной городской структурой, каковой исламские правители, к примеру, традиционно не интересовались, и способной реализовать проект такой правильной структуры. Ширина, а в некоторых случаях и длина улиц часто являются целенаправленными требованиями власти. Пьер Ланфан, проектировщик будущего Вашингтона, призывал создать проспекты, «соразмерные величию, которое… должна являть собой столица могущественной империи»