Города Северо-восточной Руси XIV-XV веков - [55]

Известно, что развитие купеческого капитала прошло две основных стадии: первую, когда торговый капитал был самостоятельным и в основе его развития лежал неэквивалентный обмен, и вторую, когда торговый капитал стал подчиненным по отношению к промышленному капиталу. В свою очередь стадия самостоятельного развития торгового капитала делится на два этапа: в первом из них основной сферой приложения и развития капитала была внешняя торговля, что было обусловлено господством натурального хозяйства, а во втором капитал стал посредником между производителями на внутреннем рынке. Этот этап соответствует разложению феодального способа производства.

Само существование купеческого капитала в русских городах XIV–XV вв. не подлежит сомнению. Хорошо известно богатое и экономически сильное купечество Новгородской феодальной республики. Бесспорно существование купечества и в городах Северо-Восточной Руси — достаточно напомнить о московских «сурожанах» и «суконниках», купцах из Твери, Переяславля, Нижнего Новгорода и других городов, свидетельства о которых были уже приведены выше.

Значительно сложнее обстоит дело с оценкой стадии развития купеческого капитала в северо-восточных русских городах XIV–XV вв., однако, присматриваясь к сообщениям источников, все же можно сделать некоторые наблюдения. Обращает на себя внимание прежде всего тот факт, что городское купечество XIV–XV вв. развивалось в сфере внешней торговли. Далекую транзитную торговлю вели «сурожане» и «суконники»; за литовский рубеж и в Орду ездили тверские купцы; с Ордой, видимо, был связан нижегородец Тарас Петров, выкупавший пленников; на Север, «на Югру и Печору» ходил переяславльский купец, брат монаха Димитрия. Анализируя данные конца XV столетия, В. Е. Сыроечковский пришел к твердому выводу о том, что «московская вывозная торговля лишь отчасти опиралась на местные промыслы и производство… Наиболее ценные товары московского вывоза поступали в Москву с дальних окраин». Тем меньшей должна быть связь внешней торговли с местным производством в более раннее время. Наконец, сам перечень товаров, вывозившихся из русских земель и привозившихся в них, убедительно говорит о том, что в основе торговых операций купцов XIV–XV вв. был сбыт товаров главным образом промыслового хозяйства и ввоз предметов, потреблявшихся господствующим классом. С другой стороны, в имеющихся источниках нет указаний на то, что купцы XIV–XV вв. выступали посредниками между производителями на внутреннем рынке.

Все это свидетельствует о том, что в России XIV–XV вв. торговый капитал находился еще на первой стадии своего развития, когда основной сферой его приложения была внешняя торговля (при этом торговые операции купцов на Югре и Печоре должны рассматриваться по своему характеру как внешняя торговля, не связанная с местным производством, и приравниваться к колониальным экспедициям западноевропейского купечества). Это — транзитная торговля, являющаяся дополнением господствующего феодального хозяйства и не оказывающая еще сколько-нибудь заметного разрушительного влияния на него, хотя в самом образовании торгового капитала уже таилась тенденция возникновения в будущем новых общественных отношений.

Данный этап развития торгового капитала непосредственно отразился и на социальной природе русского купечества XIV–XV вв. Нам известны более или менее подробные данные об его отдельных представителях. Обращает на себя внимание то обстоятельство, что наиболее богатое купечество приближалось по своему положению к феодальной аристократии и более того — стремилось проникнуть в ее ряды, обзавестись землями и вотчинами — верный признак относительной неразвитости купеческого капитала в эпоху, когда земля была главным средством производства, когда господствовало натуральное хозяйство и когда занятия торговлей были постоянно сопряжены с большим риском.[17] В далеких путешествиях с товаром купцы подвергались немалым опасностям, не раз разорялись и гибли, и не случайно образовались «складничества» и другие объединения купцов для совместного противодействия всем опасностям, встречавшимся в их деятельности.

М. Н. Тихомиров совершенно правильно отметил тенденцию крупного московского купечества XIV–XV вв. к приобретению земельных владений и вступлению в ряды боярской знати. Это хорошо показано им на примере Ермолиных и Ховриных.

Крупный московский гость — В. Г. Ермолин именуется в летописи «гость да и боярин великого князя». Некомат Сурожанин имел вотчины, которые были за предательство отписаны на великого князя, о нижегородском госте Тарасе Петрове в «Нижегородском летописце» сказано, что «болии его из гостий не было, откупал он полону множество своею казною всяких чинов людей. И купил он себе вотчину у великого князя за Кудьмою… шесть сел… а как запустел от татар тот уезд, и гость Тарасий съехал к Москве из Нижнего». Характерно, что его материальное благополучие покоилось не в «гостьбе», а в земельной вотчине. Деньги, вырученные от торговли, Тарас Петров обращает на покупку вотчин и приобретение зависимых людей, которых он выкупал из татарского плена и, возможно, обращал в своих холопов или крепостных.