Города Северо-восточной Руси XIV-XV веков - [54]

В. И. Ленин государство «эпохи московского царства», т. е. Русское централизованное государство, рассматривал как основывающееся на «местных союзах», подчеркивал, что «о национальных связях в собственном смысле слова едва ли можно было говорить в то время: государство распадалось на отдельные «земли», частью даже княжества, сохранявшие живые следы прежней автономии, особенности в управлении, иногда свои особые войска (местные бояре ходили на войну со своими полками), особые таможенные границы и т. д.». Таким образом, В. И. Ленин характеризовал «Московское царство» как лишенное подлинного внутреннего единства, а усиление обмена между областями и концентрирование небольших местных рынков в один всероссийский рынок относил лишь ко времени «нового периода русской истории», т. е. примерно с XVII в.

Указания В. И. Ленина требуют весьма осторожного подхода к оценке характера экономических связей на Руси XIV–XV вв. Следует особенно подчеркнуть, что самый факт существования более или менее развитой торговли в XIV–XV вв. еще не может служить свидетельством роста внутреннего рынка.

Внутренний рынок появляется и растет вместе с ростом товарного хозяйства и общественного разделения труда, в то время как «денежное и товарное обращение может обслуживать сферы производства самой разнообразной организации, сферы, которые по своей внутренней структуре все еще направлены главным образом на производство потребительной стоимости». В данном случае «именно торговля приводит к тому, что продукты принимают форму товаров, а не произведенные товары своим движением образуют торговлю».

К. Маркс указывал, что «торговля повсюду влияет более или менее разлагающим образом на те организации производства, которые она застает и которые во всех своих различных формах направлены главным образом на производство потребительной стоимости. Но как далеко заходит это разложение старого способа производства, это зависит прежде всего от его прочности и его внутреннего строя. И к чему ведет этот процесс разложения, т. е. какой новый способ производства становится на место старого, — это зависит не от торговли, а от характера самого способа производства».[15] Следовательно, для оценки степени развития внутреннего рынка и тенденций к экономическому единству надо исходить прежде всего из анализа развития производства, а не из установления самого факта наличия торговых связей. В литературе встречается иногда внутренне противоречивое мнение, согласно которому на Руси ХIV–XV вв. складывались «областные рынки», возникал некоторый «минимум экономических связей», но еще не было буржуазных связей. Но ведь В. И. Ленин более чем полвека назад доказал, что «степень развития внутреннего рынка есть степень развития капитализма в данной стране» и что «ставить вопрос о пределах внутреннего рынка отдельно от вопроса о степени развития капитализма (как делают экономисты-народники) неправильно».

Внешние показатели развития торговли не могут служить основанием для выводов о состоянии общественного разделения труда.[16]

Прежде всего, не всякая торговля есть проявление деятельности купеческого капитала. Критикуя ошибки «школы Покровского» в оценке характера торговли в России, В. Н. Яковцевский справедливо отметил: «Непосредственные производители — ремесленники и крестьяне занимались торговлей, чтобы приобретать необходимое для восстановления хозяйства или средства существования. Участие в торговле господствующих классов имело целью превращение уже награбленного прибавочного продукта из его натуральной формы в денежную (а потом в предметы роскоши). Для купца же сама торговля является средством наживы, методом грабежа, получения торговой прибыли. Отсюда следует, что как русских князей XIV–XV вв., торговавших предметами дани, ясака или подати, так и непосредственных производителей — крестьян и ремесленников, торговавших продуктами своего труда, нельзя отнести к представителям купеческого капитала».

Мы видели, что князьям и другим феодалам принадлежало в XIV–XV вв. видное место в торговле, осуществлявшейся в городах. Широкие привилегии, предоставлявшиеся княжеской властью феодалам и их зависимому населению при совершении торговых операций, были льготами, направленными прежде всего на развитие феодального хозяйства, а не товарно-денежных отношений. Поэтому неправы те исследователи, которые видят в увеличении количества жалованных грамот феодалам на промысловые и торговые занятия свидетельство роста общественного разделения труда и товарно-рыночных связей. Развитие торговой и промысловой деятельности монастырей и других феодальных хозяйств само по себе отнюдь не означало образования купеческого капитала, а именно это последнее является ведущим фактором в складывании национальных рыночных связей; напомним, что В. И. Ленин прямо указывал на «капиталистов-купцов» как на «руководителей и хозяев» процесса развития товарного обращения между областями и складывания национального рынка.

Естественно, что при изучении роли городов в развитии торговли и рыночных связей нас прежде всего интересует вопрос о купеческом капитале, о формировании купечества как силы, непосредственно связанной по своему происхождению с городом. Не торговля вообще, а именно та торговля, где действует купеческий капитал, и является показателем складывания внутреннего рынка.