Город Ветров - [52]

— Привел, — сказал дворецкий и поспешил сдать нас с рук на руки.

— А-а, путешественницы! — сказал один из демонов писклявым голоском.

— Проходите, — добавил второй не менее тонким дискантом, — я сейчас выпишу вам членские билеты.

Мы вошли и осмотрелись.

Если на что-то это место было похоже менее всего, так это на гарем.

Большой зал, освещенный неоновым светом, был разделен на небольшие перегородки, не достающие ло потолка. Стены выкрашены в серо-зеленоватый эргономический оттенок. Все пространство зала было уставлено столами с большими тумбами под ними. На столах стояли странные приборы, издающие стрекочущие звуки.

И еще — везде были женщины. Одетые в длинные строгие юбки и белые блузки, они сновали между столами, неся в руках кипы бумаг. За одним из столов, самым большим, сидела строгая дама и отдавала приказания. В воздухе роились мелкие бесы, выполняя многочисленные поручения.

От неожиданности у меня перехватило дыхание. Я, воспитанная на сказках «Тысячи и одной ночи», представляла себе гарем совершенно по-другому.

— Что это, Марина? — спросила меня ошарашенная Далила.

— Не знаю, они говорят, что гарем.

Ипполита взяла быка за рога:

— Послушай, подруга, — схватила она за рукав пробегавшую девушку, — где мы находимся?

— Как где? — удивилась она. — В гареме верховного правителя-льва Авенайса.

— А кто вы тут все такие? — продолжала допытываться Ипполита.

— Смотря кто, — девушка попыталась было высвободиться, но Ипполита крепко держала ее за рукав. — Я, например, наложница-практикантка.

— Кто? — наша четверка вскрикнула одновременно. Ипполита даже выпустила от неожиданности рукав.

— Да, а что? — с вызовом сказала практикантка. — Вот поучусь немного и дойду до уровня младшей жены, а там и до статуса «Отрада души» недалеко.

— Нет, я сейчас умру! — застонала Далила и уселась прямо на пол, устланный ковром. — Чтобы я этому училась? Как мужчине понравиться? Да за кого они меня тут принимают? Чему меня могут научить эти сушеные ящерицы?! Да они позабыли все, как выглядит мужское орудие, а уж как его в руках держать — и слыхом не слыхивали!

Мы бросились к ней.

— Успокойся, дорогая, — говорили мы ей наперебой. — Никто твое умение под сомнение не ставит. Может, они не то имели в виду…

— Я знаю, что они имели в виду! — заорала разъяренная Далила, ничуть не успокоившись. — Мало мне своих родственничков дома было: «Далила, подумай о себе, он же еврей, не надо с ним. Он это не так поймет…» Много вы знаете, как Самсон меня понимал, на руках носил. И никого лучше него у меня не было. И я была у него самая-самая. А сейчас, эх…

Далила закрыла глаза руками и зарыдала. Седая начальница сделала рукой жест, тут же подбежали две девушки с травяным настоем и принялись поить расстроившуюся филистимлянку. Далила покорно выпила напиток и через несколько мгновений уснула.

Мы бережно подхватили ее под локотки и потащили сонную в одно из боковых помещений, где стояли застеленные кровати.

Когда суматоха утихла, мы подошли к столу седовласой женщины.

— Присаживайтесь, уважаемые гостьи. Меня зовут Пери Пилегеш, я главная хранительница гарема, и моя должность не меняется от перемены верховного правителя. Сейчас мы служим львууподобленному Авенайсу, раньше были другие, но это не важно. Гарем — это незыблемый институт нашей демократии. Мне передали, что вам оказана большая честь — быть в числе гаремных наложниц и жен. Я объясню вам ваши обязанности…

— Объясни нам только одно, мудрая женщина, — вдруг перебила ее кроткая Гиневра, — как могу я, или вот Марина (она ткнула в меня) быть женами у вашего повелителя, если мы замужем?

— Ну и что? — удивилась она. — Мы входим в положение. Замужние женщины не остаются в ночные смены, а если есть маленькие дети, то получают отпуск по уходу. С тридцатипятилетнего возраста можно уходить из гарема свободно, но не все этим правом пользуются. Есть настоящие энтузиастки своего дела.

Ее речь напомнила мне что-то смутно знакомое — примерно такой лексикой разговаривала с нами, пузатой малышней, моя первая учительница — Галина Сергеевна. Когда мы слишком шалили, она рисовала на доске круг и заставляла туда безотрывно глядеть. А наш класс боялся оторвать глаза от этой меловой окружности — такими методами жуткая сталинистка боролась с избытком детской энергии!

— Ну, хватит, — внезапно остановилась директриса. — У меня полно работы, видите?

Она показала на пачку бумаг на столе. Виднелись график ночных дежурств, кривая посещений повелителя и прочая бюрократическая макулатура.

— Идите отдохните, — махнула она рукой, там комнаты релаксации.

И Пери Пилегеш углубилась в бумаги.

Ночью я вертелась, как на угольях. Гиневра, погоревав, уснула. Ипполита, истратив весь свой пыл на обличение здешних порядков, угомонилась тоже. Где-то за стеной храпела Далила. А я все обдумывала, где же достать ключ ко входу в Город Ветров. Так ничего и не придумав, заснула.

Проснулась я поздно. Гиневры с Ипполитой не было — наверное, они встали раньше меня и пошли в общий зал. Потянувшись, я нащупала свой отощавший рюкзачок, с которым не расставалась, достала щетку, смятый тюбик «Колгейта» и пошла искать ванную.