Город по имени Рай - [6]
Однажды, проезжая в лодке по Неве, в жаркий летний день, заметили мы на голубой воде серые пятна: то были кучи комариных трупов - в здешних болотах их множество. Они плыли из Ладожского озера. Один из наших гребцов зачерпнул их полную шляпу.
Слушая рассказы Левенвольда о строении Петербурга, я закрыла глаза, и мне представилось, что трупы людей, серых-серых, маленьких, бесчисленных, как эти кучи комариных трупов, плывут по Неве без конца - и никто их не знает, не помнит" (Дмитрий Мережковский. "Антихрист. Пётр и Алексей").
Город, пригрезившийся царю Новой Аркадией и блаженным Элизиумом, превращается в спирали Дантова ада. Здесь оставит надежду всякий входящий, но особенное место приобретут круги седьмой и восьмой - место обитания мучителей и обманщиков, насильников и притеснителей. На них воздвигнется престол и плаха для всех попирающих достоинство, истребляющих веру в добро и справедливость, развращающих и убивающих душу - Бога в человеке. Потому что попрание справедливости к ближнему есть открытое богохульство и скрытое поклонение сатане. Поклонение, которое было принципом власти древних деспотий до наступления христианской эры...
Врата богов, врата любви, предваряющие проход в древний Вавилон, воздвигнуты в честь Иштар - богини милости и плодородия, на деле - коварной властительницы вражды и распри. Их величие, красота и мощь демонстрировали свободным и рабам ничтожность человеческую перед величием Принципа власти.
Победители с добычей и пленники в цепях, купцы и бродячие факиры, наёмники и нищие - всякий изумлялся явленной пышности и мощи:
"О, Вавилон, город крепкий, царствующий над земными царями! Великий город, одетый в виссон и порфиру, и багряницу, украшенный золотом и камнями драгоценными и жемчугом, подобных которому нет и не будет!"
Восклицали - и смирялись перед ним. И поклонялись его силе как верховному божеству.
Кровь и плоть Вавилона - власть и богатство. Власть ради большей власти и богатство ради большего богатства. Всё остальное только обслуживает главное, всё остальное не в счёт. Никто и никогда не пожалеет о принесённых жертвах, не вспомнит о них, всё существует по принципам: "Каждый сам за себя" и "Человек человеку - волк".
Парадиз возникает вопреки всему: традициям, стремлению народа, самой Природе. Он растёт, раскидываясь мостами; силится, хорошея иноземной архитектурой; обзаводится дворцами и парками, спешно обставляясь статуями древних богов и богинь.
Его обрусевшие иностранцы и онемеченные русские безусловно восхищаются всему новому, хватают Фортуну за локоны, отрывая себе куски лучшей доли.
Подневольные "людишки" тихо ропщут, именуют Петра "антихристом", подкрепляя свою веру, что в скором времени "быть Петербургу пусту..." За неосторожные слова их пытают без жалости, увечат, клеймят - а небо не падает на землю, и твердь не разверзается. И население в Парадизе растёт не по дням, а по часам.
Всем своим видом Петербург показывает, что он точно не русский: не то голландец, не то англичанин... Пожалуй, немец, от прусской муштры которого бегут и не могут убежать даже господа "из благородных":
Едва заставу Петрограда
Певец унылый миновал,
Как раздалась в душе отрада,
И я дышать свободней стал,
Как будто вырвался из ада...
Город живёт кнутом и пряником, впрочем, куда чаще, сильнее, методичнее - кнутом. Изредка, для укрепления петербуржского духа, проливается милость на всех: тогда "людишек "поят вином и кормят досыта.
Досыта - очень многое значит для неприкаянного, живущего в землянках, в постоянном голоде, непосильных трудах и страхе наказания. Ради сытости и скоротечного забвения можно и поклониться мраморным идолищам. Можно принять, что предложат, и выполнить, что прикажут.
Петербург - предел России, край земли, дальше которого бежать некуда. За ним начинается море и пугающие государства исторических "псов рыцарей", с которыми славяне бились сотни лет. Бились - и побеждали.
Отныне потомки "псов рыцарей" не то друзья, не то союзники, а по факту - господа и хозяева жизни. Пришедшие с кнутом добились того, чего не смогли приходящие с мечом...
История шестая. Сага металла и камня
В 1714 году указом Петра запрещается любое каменное строительство, кроме Санкт-Петербурга, - нарушителям грозят штрафы, телесные наказания, каторга. Кирпичи царь именует "хлебом Парадиза", каменщики берутся под особый государственный контроль, не имея права проживать нигде, кроме новой столицы. Прежняя Русь негласно объявляется "соломенной" в наступившем для страны каменном периоде...
Новый город, новое летоисчисление, новая эра на деле пробудили древнюю борьбу стихий и элементов, превращая Парадиз в лабораторию алхимиков, где синтезировался философский камень всевластия.
Эта была сторона Левиафана - жестокая, самовлюблённая, холодная, отражающая сиятельную сущность бутафорного Ледяного дома и неумолимой фабрики угнетения. Логово огородившегося от всей России искусственного рая, которого не касаются всевозможные "волнения людишек" от Булавина до Пугачёва. Который не затрагивают социальные недуги от выходок Ваньки-Каина до нравственного вопля Радищева: "Я взглянул окрест меня - душа моя страданиями человечества уязвлена стала".
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
1569-й год. Родоначальник купеческого рода Аника Строганов при смерти. Уже принят иноческий постриг и построен монастырь с родовой усыпальницей, но не может Аника отойти от мирских дел: неспокойно отцовское сердце за сыновей, строящих городки возле Уральских гор.Здесь, у Камней Господних, не прекращаясь, идет борьба за жизнь, а чужаков на каждом шагу подкарауливает лютая смерть. Воинственные вогулы, гулящие люди, кровожадные волчьи стаи, таинственное языческое наследство — кажется, сама Пермская земля восстает против русских первопроходцев.
Великие события, идя на землю, бросают вперед свои тени. Неземной фантасмагорией, тенью грядущего Апокалипсиса был пожар Москвы 1812 года. Событие насколько символическое, настолько и сокрытое от посторонних глаз уже в течение двух столетий. Роман "Московский завет", написанный в традициях русской мистической прозы "Мертвых душ" Николая Гоголя и "Мастера и Маргариты" Михаила Булгакова, приоткрывает завесу тайны, предлагая читателю понять прошлое и увидеть будущее с помощью волшебной силы художественных образов.
Личность рождается тогда, когда ребёнок впервые осознает и задаст самый неудобный вопрос: "Почему люди болеют и умирают?" Это ключевой вопрос человечества, сотканный из осознания собственного "Я" и веры в кого-то или во что-то превосходящее собственное Эго; фундамент сознания, сочетавший в себя философию, культуру и науку созданную от начала времён; осевая идея, вокруг которой движутся вероучения, теории и доктрины, производящие на свет неисчислимые теории и практики, технологии и производства.
«Азбука жизни» — это правдивая история о том, какими были, как жили, о чем думали, к чему стремились обыкновенные советские дети. Какой была их Родина — Советский Союз, как ощущали они свою страну, учась любить её не по учебникам, а проживая вместе с ней день за днем. Как верили они в свою советскую власть, ощущая себя неотъемлемой частью самого справедливого государства на Земле, самой большой и дружной семьей на свете с коротким и гордым названием СССР.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Книга английского политического деятеля, историка и литературоведа Джона Морлея посвящена жизни и творчеству одного из крупнейших французских философов-просветителей XVIII века – Вольтера. В книге содержится подробная биография Вольтера, в которой не только представлены факты жизни великого мыслителя, но ярко нарисован его характер, природные наклонности, способности, интересы. Автор описывает отношение Вольтера к различным сторонам жизни, выразившееся в его многочисленных сочинениях, анализирует основные произведения.
Эта книга отправляет читателя прямиком на поле битвы самых ярких интеллектуальных идей, гипотез и научных открытий, будоражащих умы всех, кто сегодня задается вопросами о существовании Бога. Самый известный в мире атеист после полувековой активной деятельности по популяризации атеизма публично признал, что пришел к вере в Бога, и его взгляды поменялись именно благодаря современной науке. В своей знаменитой книге, впервые издающейся на русском языке, Энтони Флю рассказал о долгой жизни в науке и тщательно разобрал каждый этап изменения своего мировоззрения.
Немецкий исследователь Вольфрам Айленбергер (род. 1972), основатель и главный редактор журнала Philosophie Magazin, бросает взгляд на одну из величайших эпох немецко-австрийской мысли — двадцатые годы прошлого века, подробно, словно под микроскопом, рассматривая не только философское творчество, но и жизнь четырех «магов»: Эрнста Кассирера, Мартина Хайдеггера, Вальтера Беньямина и Людвига Витгенштейна, чьи судьбы причудливо переплелись с перипетиями бурного послевоенного десятилетия. Впечатляющая интеллектуально-историческая панорама, вышедшая из-под пера автора, не похожа ни на хрестоматию по истории философии, ни на академическое исследование, ни на беллетризованную биографию, но соединяет в себе лучшие черты всех этих жанров, приглашая читателя совершить экскурс в лабораторию мысли, ставшую местом рождения целого ряда направлений в современной философии.
Парадоксальному, яркому, провокационному русскому и советскому философу Константину Сотонину не повезло быть узнанным и оцененным в XX веке, его книги выходили ничтожными тиражами, его арестовывали и судили, и даже точная дата его смерти неизвестна. И тем интереснее и важнее современному читателю открыть для себя необыкновенно свежо и весело написанные работы Сотонина. Работая в 1920-е гг. в Казани над идеями «философской клиники» и Научной организации труда, знаток античности Константин Сотонин сконструировал непривычный образ «отца всех философов» Сократа, образ смеющегося философа и тонкого психолога, чья актуальность сможет раскрыться только в XXI веке.В формате PDF A4 сохранен издательский макет книги.
В сегодняшнем мире, склонном к саморазрушению на многих уровнях, книга «Философия энтропии» является очень актуальной. Феномен энтропии в ней рассматривается в самых разнообразных значениях, широко интерпретируется в философском, научном, социальном, поэтическом и во многих других смыслах. Автор предлагает обратиться к онтологическим, организационно-техническим, эпистемологическим и прочим негэнтропийным созидательным потенциалам, указывая на их трансцендентный источник. Книга будет полезной как для ученых, так и для студентов.
I. Современный мир можно видеть как мир специалистов. Всё важное в мире делается специалистами; а все неспециалисты заняты на подсобных работах — у этих же самых специалистов. Можно видеть и иначе — как мир владельцев этого мира; это более традиционная точка зрения. Но для понимания мира в аспектах его прогресса владельцев можно оставить за скобками. Как будет показано далее, самые глобальные, самые глубинные потоки мировых тенденций владельцы не направляют. Владельцы их только оседлывают и на них едут. II. Это социально-философское эссе о главном вызове, стоящем перед западной цивилизацией — о потере ее людьми изначальных человеческих качеств и изначальной человеческой целостности, то есть всего того, что позволило эту цивилизацию построить.