Город ненаступившей зимы - [9]
Её восторга Сергей особо не разделял, но кивнул в ответ.
— Ну, что — по второй? — предложила Лена.
— Тебе-то хоть, употреблять закон разрешает? — усмехнулся инженер.
— Закон — да. Отчим — нет.
— Строгий?
— Не… Просто дебил.
— Понятно, — не стал вдаваться в подробности Сергей, заново наполнил стаканчики — стограммовый наполовину, двухсот — на четверть. — Так, что у тебя стряслось-то?
— Да, так… — отмахнулась Лена. — Мой, мою лучшую подругу, практически сестру, крутил. Представляешь?
— В смысле «крутил»?
— Ну, на что вы девок крутите?
— Да, ну!
— Вот тебе и ну! Прихожу на площадь, а он там ей чего-то в ушко навяливает, козёл!
— Может, он просто, ну… — замялся Сергей. — Не знаю, историю какую-нибудь рассказывал.
— На ушко?
— Может «секретную историю»…
— Ага! — воскликнула Лена. — Знаю я эти истории. Отморозок…
— Ну, не расстраивайся! — Сергей налил ещё по пятьдесят и протянул девушке. — Всё образуется! У меня тоже — ух, какие дела сердечные! Ничего, рассосётся…
Он старался убедить в этом, не столько шапочную знакомую, сколько самого себя. Сейчас больше всего хотелось, чтобы в семье, к которой он сбежал с тёплого насиженного места, было всё хорошо. Ничего не хотел так сильно, наверное, никогда в своей жизни…
— Вот ты где! — раздалось со стороны тропинки, тянущейся к пляжу сквозь кустарник. — О! И хемуля уже себе выискала!
На песок ступил молодой парень, лет двадцати, не старше. Потертые обтягивающие джинсы, олимпийка «Адидас», кроссовки той же марки. Молодчик вразвалочку подошёл к парочке.
— Ты кто такой, хемуля? — бросил он Сергею и, не дождавшись ответа, тут же обратился к Лене. — Слышишь! Это что за хрен?
— Сам ты хрен! — не стал молчать инженер.
— Что ты там вякнул? — набычился молодчик.
— Что слышал! Ты чего хамишь, парень?
Сергей поднялся с бревна и встал перед пришельцем. Телосложением они были примерно одинаковы, разве что Булавин казался чуть выше ростом. Молодчик мягко, но, вместе с тем, напористо боднул инженера.
Так обычно делают бараны — упрутся лбами и тужатся, пока один из дуэлянтов не сдастся. Сергей был слишком интеллигентен для того, чтобы уподобляться, столь хорошо обыгранным в сотнях анекдотов, животным. А потому, не стал отвечать давлением на давление, отшатнулся назад и резко вернул голову на прежнюю позицию, в горизонтальной плоскости и чуть ниже в вертикальной. Проще говоря, как следует, ударил противника в нос. Молодчик, не ожидавший такого поворота событий, рухнул на спину. Попытка резко подняться была тут же пресечена пинком ноги.
— Лежи уже, сучёнок! — выругался Булавин, во второй раз возвращая парня в лежачее положение, после очередной попытки продолжить поединок стоя. — Понарожают идиотов!
Лена что-то верещала за спиной, но Булавин не обращал на это особого внимания. После четвёртой неудачи в деле возврата в вертикальное положение, молодчик перестал брыкаться и просто с ненавистью поглядывал снизу.
— Всё? Успокоился? — с вызовом бросил инженер. — Ну, всё! Разбирайтесь тут сами! Я пошёл! Пока, Лена! — гаркнул он ошарашенной девице, спокойно сложил в пакет бренди, игнорировав газировку и направился прочь.
— Ты куда, сука? — раздалось из-за спины, когда Булавин отошёл уже метров на двадцать.
— Чего тебе ещё надо? Может до…
Озвучить мысль до конца Сергей не успел. Что-то сильно ударило в спину. Мир будто нажал свою собственную кнопку «Mute». Потом послышались удары. Такие, ритмичные — тук-тук, тук-тук, тук-тук… А потом, земля, словно невесть на что разозлившись, ударила в лицо. Булавин ничего не чувствовал. Ни как подкосились ноги, ни как упал. Всё было ватным — и тело и окружающая реальность. И даже темнота, сменившая всё вокруг, тоже казалась ватной. «Чёрная вата», — подумалось Сергею, — «бывает же»…
Глава 3. Живой?
Сергей сидел на поваленном старом дереве и смотрел на воду. В голове не было никаких мыслей. Так бывает, когда задумываешься о чём-то, а затем мозг, будто самовольно, берёт тайм-аут. И тогда в черепной коробке образовывается некий вакуум. Звуки становятся приглушёнными и сливаются в непонятный фон. И вот, сидишь ты так, уставившись в одну точку, пока кто-нибудь из знакомых не подойдёт, не помашет рукой перед глазами и, с многозначительным — «Эй!», не начнёт трясти за плечо. Сергея Булавина из ступора никто вывести не пытался. Он вышел из него сам, когда пришло время. Ощущения были такими, будто невидимая сила подняла его с глубины реки и тело само, жадно и ошарашено, вдохнуло весенний воздух.
Инженер огляделся. Вокруг был все тот же замусоренный пляж. Под седалищем — всё то же, больше похожее на камень, дерево. Судя по освещению, над городом разливалось утро. Или же вечерело — разобрать сложно. В небе висели свинцовые облака, а над землёй стелился не очень густой туман. Всё было как-то странно — краски блеклые. Но, зато окружающие предметы виделись настолько чётко, что даже непривычно, словно на фотографиях со сверхвысоким разрешением. На бревне, на котором сидел, Сергей видел все трещинки, даже микроскопические. Смотря под ноги, мог различить в однородной массе каждую песчинку.
Сергей вспомнил, как долгое время играл в любимую компьютерную стрелялку, на самых низких параметрах, а потом купил новый мощный ноутбук и выкрутил все графические настройки на максимум. Как тогда… Только в жизни. А ещё была некая легкость и потерянность. Но это Сергей мог объяснить. С ним так было всегда после перепоя. Он называл это ощущением «младенчества» — чувствуешь себя чистым и каким-то наивным, что ли… В общем, до поры до времени — чувство довольно приятное, но, ровно до того момента, как начинает накатывать головная боль и тошнота. Пока, эти симптомы похмелья к Сергею не пришли, и он был благодарен судьбе за эту отсрочку.
«Сначала исчезли пчёлы» — антиутопия, погружающая читателя в, по мнению автора, весьма вероятное недалёкое будущее нашего мира, увязшего в экологическом и, как следствие, продовольственном кризисе. В будущее, где транснациональные корпорации открыто слились с национальными правительствами, а голод стал лучшим регулятором поведенческих моделей, а значит и всей человеческой жизни. Почти всё население сосредоточено в мегаполисах, покинув один из которых, герои открывают для себя совершенно новый мир, живущий по своим, зачастую гораздо более справедливым правилам, чем современное цивилизованное общество. 18+.
У околофутбольного мира свои законы. Посрамить оппонентов на стадионе и вне его пределов, отстоять честь клубных цветов в честной рукопашной схватке — для каждой группировки вожделенные ступени на пути к фанатскому Олимпу. «Анархо» уже успело высоко взобраться по репутационной лестнице. Однако трагические события заставляют лидеров «фирмы» отвлечься от околофутбольных баталий и выйти с открытым забралом во внешний мир, где царит иной закон уличной войны, а те, кто должен блюсти правила честной игры, становятся самыми опасными оппонентами. P.S.
Есть люди, которые расстаются с детством навсегда: однажды вдруг становятся серьезными-важными, перестают верить в чудеса и сказки. А есть такие, как Тимоте де Фомбель: они умеют возвращаться из обыденности в Нарнию, Швамбранию и Нетландию собственного детства. Первых и вторых объединяет одно: ни те, ни другие не могут вспомнить, когда они свою личную волшебную страну покинули. Новая автобиографическая книга французского писателя насыщена образами, мелодиями и запахами – да-да, запахами: загородного домика, летнего сада, старины – их все почти физически ощущаешь при чтении.
«Человек на балконе» — первая книга казахстанского блогера Ержана Рашева. В ней он рассказывает о своем возвращении на родину после учебы и работы за границей, о безрассудной молодости, о встрече с супругой Джулианой, которой и посвящена книга. Каждый воспримет ее по-разному — кто-то узнает в герое Ержана Рашева себя, кто-то откроет другой Алматы и его жителей. Но главное, что эта книга — о нас, о нашей жизни, об ошибках, которые совершает каждый и о том, как не относиться к ним слишком серьезно.
Петер Хениш (р. 1943) — австрийский писатель, историк и психолог, один из создателей литературного журнала «Веспеннест» (1969). С 1975 г. основатель, певец и автор текстов нескольких музыкальных групп. Автор полутора десятков книг, на русском языке издается впервые.Роман «Маленькая фигурка моего отца» (1975), в основе которого подлинная история отца писателя, знаменитого фоторепортера Третьего рейха, — книга о том, что мы выбираем и чего не можем выбирать, об искусстве и ремесле, о судьбе художника и маленького человека в водовороте истории XX века.
Восточная Анатолия. Место, где свято чтут традиции предков. Здесь произошло страшное – над Мерьем было совершено насилие. И что еще ужаснее – по местным законам чести девушка должна совершить самоубийство, чтобы смыть позор с семьи. Ей всего пятнадцать лет, и она хочет жить. «Бог рождает женщинами только тех, кого хочет покарать», – думает Мерьем. Ее дядя поручает своему сыну Джемалю отвезти Мерьем подальше от дома, в Стамбул, и там убить. В этой истории каждый герой столкнется с мучительным выбором: следовать традициям или здравому смыслу, покориться судьбе или до конца бороться за свое счастье.
Взглянуть на жизнь человека «нечеловеческими» глазами… Узнать, что такое «человек», и действительно ли человеческий социум идет в нужном направлении… Думаете трудно? Нет! Ведь наша жизнь — игра! Игра с юмором, иронией и безграничным интересом ко всему новому!