Город нашей надежды - [23]

- Он не разговаривает с тобой?

- Он говорит. Но это… Это выглядит так, словно он с трудом может находиться со мной в одной комнате. Он не спрашивает как я себя чувствую сейчас, после того первого шока от известия. Он не хочет знать. Он не хочет, чтобы я трогала его...

- Мне так жаль, Джосс.

- Он никогда не был таким.

На ум сразу пришло письмо, и меня целиком поглотила паника.

- Кажется, я облажалась.

Мой истерический смех переродился в громкие, жесткие рыдания, которые я была не в состоянии контролировать. Я была так подавлена, что просто сломалась. Я плакала так сильно, что меня это мало заботило.

Я почувствовала утешительное тепло Лив. Она мягко подтолкнула меня в сторону на кресле и прижалась, усаживаясь рядом со мной, крепко обнимая.

А потом все просто исчезло, когда я дала ей утешить себя. Пока слезы промокали ее рубашку, я чувствовала – я не одна.

Я не знаю, когда прекратились слезы и содрогания. Все почернело и я, наконец, провалилась в глубокий сон облегчения.

***

Мои глаза словно были засыпаны песком, ко мне стало возвращаться сознание, а с ним и ощущение тяжелого тепла, покоящегося на моей талии.

Открыв свои гляделки, я почувствовала как они опухли и, затем, вспомнила почему. Я напряглась, вспоминая как плакала на руках у Лив, и в то же время смотрела в лицо спящего мужа.

 Тяжелым теплом на моей талии оказалась его рука.

 Мы лежали в постели вместе.

 Я не знаю как мы очутились здесь.

 Я начала плакать.

 Рука Брэдена сжала меня, и через размытое пятно слез, я увидела, что разбудила его.

 - Я не была несчастна, - прошептала я, слизывая соленую воду с губ. - Я был так счастлива, что пришла в ужас.

 Его теплые пальцы коснулись моего подбородка, я почувствовала нежное давление его прикосновения, он повернул к себе мою голову, внимательно посмотрел на меня и переспросил:

- В ужас?

 Я кивнула.

- Просто то, что я проделала долгий путь не означает, что я уже не ощущаю подобного. Ты не позволил мне объяснить. Я до сих пор боюсь потерять все хорошее, что у нас есть. Точнее было.

 Брэден нахмурился и сел:

- Ты боишься потерять нашего ребенка, поэтому закрылась от меня прежде, чем я…

- Нет! - Я села, не отрывая от него взгляда. - Это ты закрылся от меня.

- Я думал, мы все это преодолели в прошлом.

- Тогда позволь мне, черт побери, объяснить!

Он сердито посмотрел на меня, но заткнулся. Я ответила таким же сердитым взглядом.

- Ты знаешь, что я боюсь потерять людей, которых люблю. Но мой ребенок, наш малыш… Я уже люблю его так, что не могу дышать. Мысль о том, что что-то произойдет…

Брэден покачал головой:

- Ты всегда избегала разговоров о детях… Я начал беспокоиться, что ты не хочешь их. Я думал, твой побег к замку означал, что ты собиралась отгородиться от меня, потому что… Ты не хочешь нашего малыша. Затем, когда ты пыталась объяснить, я был…

Он вздохнул.

- Ты был что?

- Испуган, - мягко признал он, его глаза встретились с моими. - Моя мать никогда не хотела моего существования, Джоселин.

- Никогда. Я был несчастливым ребенком, и никому не пожелал бы такого детства, не говоря уже о собственных детях. Я пообещал себе, что если у меня когда-нибудь будут дети, я стану таким отцом, какого у меня никогда не было, и я, конечно, не женюсь на женщине, которая не будет относиться к ним, словно они - весь ее мир. Так что я не знал, как отнестись к тому, что моя жена не хочет нашего малыша. Я не знал, как реагировать на это, и не знал, как это отразится для нас.

Словно боль от ножевого ранения появилась в груди.

- Поэтому ты съезжаешь?

- Что? - спросил он недоверчиво, его глаза потемнели. - О чем ты говоришь?

- Письмо. - Я подняла дрожащую руку, указывая в холл. - Я нашла письмо в гостевой комнате. В нем просят жильцов твоей старой квартиры переехать в течение месяца.

Между нами повисла тишина.

Брэден выскользнул из постели, на мгновение уставился в пустоту и разразился знакомым мне гневом:

- Это второе письмо квартирантам. В первом говорилось, что их выселяют из-за жалоб, которые я получил от жителей дома. Письмо, что ты видела, стандартное уведомление, сообщающее сколько времени им дается на выезд.

«Ой».

«Черт…».

- Ты подумала, что не посоветовавшись с тобой или не попытавшись разобраться с этим дерьмом, я… Что я… Уезжаю от тебя!?

Он был в недоумении. Правда, больше не злился.

Я слезла с кровати с противоположной стороны.

- Ты игнорировал меня. Мне было страшно, я была запутана, а ты оставил меня одну! - крикнула я.

Мой голос дрогнул и снизился:

- Ты не позволял коснуться себя. Ты избегал меня.

Я увидела, как смягчилось его лицо.

- Ты поклялся, что мне никогда не будет одиноко, но вместо этого заставил думать, что ненавидишь меня. И мне кажется, я тебя немного ненавижу за это.

Я отвернулась, чтобы он не видел снова подступивших слез. Две секунды спустя он держал меня в своих руках.

- Черт, детка, - прошептал он хрипло. – Ты умеешь поставить мужчину на колени.

Ощущение обнимающих меня рук, его груди под моей щекой, накрыло меня таким облегчением, что измерить его силу было невозможно.

Вдыхать его запах. Задерживать его в себе.

И все же, я не могла заставить себя обнять его в ответ.