Город греха - [124]

Никакой реакции. Клэр чистит щеткой свой плащ.

— Мы слышали. Чарли был хорошим другом нашего дела.

Лофтис немного напрягся, но совсем чуть-чуть, видимо, потому, что они с адвокатом занимались сексом.

— Большое жюри пошло ко дну, но вместе с ним потонул Чарли. Он был человеком слабым, но добрым, такие становятся легкой добычей для фашистов.

Дэнни сразу понял: Лофтис говорит о себе, он сам слаб, в Клэр его сила. Он подошел к Лофтису вплотную и сказал в лоб:

— Видел бульварный листок, где пишут, что Хартшорна допрашивали в связи с серией убийств. О каких-то диких случаях убийств на почве гомосексуализма.

Лофтис повернулся к нему спиной, смущенно и притворно закашлявшись. Клэр ему подыграла: спрятав лицо, наклонилась к нему и пробормотала:

— С твоим бронхитом это тебе ни к чему.

Дэнни продолжал стоять рядом и представлял себе то, что было скрыто от глаз: Клэр мужественно поддерживала своего жениха, а Лофтис, актер, знающий, что по лицу можно прочитать все, старательно прятал его.

Дэнни прошел на кухню и налил в стакан воды из-под крана — пусть пока оправятся. Неспешно вернулся — они вели себя как ни в чем не бывало: Клэр курила, а Лофтис стоял, опершись на перила лестницы, смущенный, джентльмен с Юга, стыдящийся своего неприлично громкого кашля.

— Бедный Чарли. Он иногда любил участвовать в вакханалиях, и власть предержащие за это его с радостью распяли бы.

Дэнни подал ему стакан с водой.

— Они распнут кого хочешь и за что угодно. Жаль, конечно, Хартшорна, но что касается меня, то я предпочитаю женщин.

Лофтис выпил воды, взял свой плащ и подмигнул:

— Я тоже. — Поцеловал Клэр в щеку и вышел вон.

— Опять нам не везет, — начал Дэнни. — И вчера как-то не сложилось, и сегодня — эта история с вашим другом Чарли.

Клэр бросила свою сумочку на стол, где лежал журнал с протоколами заседаний, — нарочито небрежно. Брошенный ею украдкой взгляд, о-очень внимательный, выдавал, что эту показуху она устроила специально для него, чтобы продемонстрировать алиби Лофтиса. Впрочем, они не могли знать, кто он на самом деле. Кто есть кто, кто кого и что знает — все снова перепуталось; Дэнни отбросил эти мысли и подмигнул:

— Давай никуда не поедем, а?

— Я и хотела это предложить. Хочешь посмотреть кино?

— У тебя есть телевизор?

— Нет, глупенький. У меня есть комната для просмотра фильмов.

Дэнни смущенно улыбнулся — пролетарий Тед восхищен жизнью Голливуда. Клэр взяла его за руку и провела через кухню в комнату, заставленную шкафами с книгами. На одной стене был экран, напротив него — длинный кожаный диван, за диваном — на треноге кинопроектор со вставленной пленкой. Дэнни сел на диван; Клэр щелкнула выключателями, убавила освещение и прижалась к нему, поджав ноги под юбку. Экран засветился, кино началось.

Испытательная таблица. Постепенно возникает черно-белое изображение, пышная блондинка и мексиканец с прической «утиный хвост» раздеваются. Фоном — комната в мотеле: кровать, потрескавшаяся оштукатуренная стена, лампа под абажуром-сомбреро, на двери туалета плакат с боем быков. По всему — дешевая порнуха.

Дэнни почувствовал, как рука Клэр стала блуждать по его телу. Блондинка закатила глаза: она только что увидела член своего партнера — огромный, с прожилками, изогнутый посредине, как прут лозоискателя. Она склонилась перед ним, встала на колени и начала сосать… Камера задержалась на рубцах от прыщей на ее коже и на следах от иглы на его руках. Потом он задергался, вынул член из ее рта и кончил.

Дэнни отвернулся; рука Клэр легла ему на бедро. Дэнни вздрогнул и напрягся; Клэр проводила пальцем по его ляжке, все ближе и ближе подбираясь к паху. Наркоман на экране драл прыщавую девку раком, процесс пенетрации крупным планом. У Дэнни заурчало в животе, хуже, чем от выпитой натощак бутылки. Рука Клэр продолжала наступление; Дэнни съежился, будто под ледяным душем.

Блондинка и мексиканец самозабвенно трахались; Клэр продолжала массаж, но внутри у Дэнни все словно онемело. Он почувствовал, что мышцы сводит судорога, схватил руку Клэр и прижал ее к колену, как тогда в джаз-клубе. Клэр отодвинулась. Фильм закончился крупным планом поцелуя взасос блондинки и мексиканца.

Лента соскочила с ведущего валика. Клэр поднялась, зажгла свет и вставила новую ленту. Дэнни расслабился, попытавшись придать телу беззаботность Теда Кругмана: вытянутые ноги одна на другой, сцепленные руки на затылке. Клэр повернулась и сказала:

— Я приготовила это на потом, но думаю, нам подойдет и сейчас.

Дэнни подмигнул — Тед-сердцеед, а голова у него раскалывалась. Клэр включила проектор и выключила свет; села рядом и снова прижалась к Дэнни. Началась вторая половина сдвоенного сеанса.

Ни музыки, ни титров, ни субтитров, как в старом немом кино, просто темный экран и слабые блики от бегущей ленты. В углах экрана посветлело, темная тень стала обретать форму, и в фокусе появилась голова питбуля в маске. Собака лязгнула на камеру клыками, экран снова почернел, потом темнота постепенно сменилась белым.

Дэнни вспомнил собаковода и его рассказ о том, как люди из Голливуда покупали у него питбулей для киносъемок; потом на ум пришли мужчины в масках в доме Феликса Гордина. Тут Дэнни поймал себя на том, что сидит с закрытыми глазами, затаив дыхание — так лучше думается о ведомом, сказанном и солганном. Открыл глаза — на экране собаки рвали друг друга на части, на черно-белое изображение брызнули сюрреалистические узоры в красном цвете, мультипликация исчезла, и кровь приняла свой естественный цвет; экран посерел, потом стал ярко-красным. Дэнни подумалось, что Уолт Дисней сошел с ума, и в ответ на его мысль на экране появился злобно-безобразный Дональд Дак с оперенным фаллосом, свисающим до перепончатых лап. Мультяшный персонаж прыгает вокруг собак в бессильной ярости, как и полагается Дональду Даку. Клэр смеется. Дэнни наблюдает, как собаки кружатся и нападают, как темный пес хватает пятнистого за бок и впивается в него клыками. Убийца, думает Дэнни, кто бы он ни был, мог обезуметь от этой картины.