— Мне бы тоже какое-нибудь оружие, — с отчаянием прошептал Макс.
Выстрелы смолкли. И, наверное, тишина заставила Макса соображать.
— У меня нож есть, но он…
Парень замялся: нож хорош, для того чтобы чувствовать себя более-менее уверенно, но никак не против тех… Тася даже не знала, как их назвать. Твари? Но тварь — это живое. А эти страшилища, может, и живы, да только на свой манер — и живыми их в привычном смысле слова просто язык не поворачивается назвать. Существа? Пусть пока будет так. И с жалким ножом к ним близко точно не подойдёшь.
— Пули ведь на них действуют, да? — неуверенно и тревожно спросил Макс. — Значит, что-нибудь… — Он осёкся, снова услышав выстрелы.
— Давай делай, что придумал! — подстегнула его Тася, решившая про себя: хоть делом займётся, только бы не психовал.
Прислушиваясь к тишине, Макс вынул из кармана кожаную перчатку, при виде которой Тася одобрительно кивнула: правильно, нечего голыми руками хвататься за всякую бяку в этом «городе»! Затем парень быстро шагнул на тот газон, траву на котором только что рассматривала женщина, и, пригнувшись — стараясь не прикасаться головой к ветвям, нависающим над ним, взялся за хороший такой сук. Обхватил его Макс где-то в полуметре от ствола и резко дёрнул вниз. И охнул, отскочив, а потом и пятясь: сломанный сук мгновенно исчез, бабахнув во все стороны густым чёрно-серым дымом! Хорошо — ветра нет, и взбаламученный дым медленно начал оседать на такие же мертвенно сухие травы… Как будто они все давно сгорели и осталась только форма из сажи — подумалось Тасе, которая сжимала кулаки, стараясь унять дрожь и не показать парню, как испугана.
Макс выбрался на дорогу, изо всех сил морщась от отвращения. Слава Богу, на него этим «пеплом» не попало. Руку, которой взялся за сук, парень то и дело нервно встряхивал, хотя на перчатке, кажется, уже ничего не осталось. Встал рядом, косясь на дерево, будто ожидая от него ещё какого-нибудь подвоха.
— Зато теперь мы знаем, что этого делать нельзя, — пробормотала Тася.
И снова оба застыли, услышав выстрелы.
Тасино терпение лопнуло.
— Макс! На эти стрелялки, того и гляди, какая-нибудь новая дрянь приползёт! А мы здесь слишком на виду! Думаю, Влад не будет возражать, если мы побежим туда! К ним!
— Я тоже так думаю! — быстро сказал Макс.
Она схватила его за руку.
— Стой! Уговариваемся сразу! Мы без оружия! Освободим их от груза — пусть сами отстреливаются! Если девчонку вытащили, я беру её за подмышки, ты — за ноги! Понял?
— Понял! Бежим!.. Нет, подожди!
Он вдруг метнулся к торцу соседнего, первого дома этой улицы. Тася побежала за ним. Хоть Макс и в паре шагов, но она уже инстинктивно боялась остаться одна. Да и торец дома оказался с окнами, равнодушно и тускло отражавшими всё ту же безжизненную серость. Ещё один мертвец. И оставлять Макса близко к нему страшно.
Метрах в шести от дома высился сплюснутой башней канализационный колодец, а рядом с ним — куча битых кирпичей. Кажется, колодец недавно переукладывали. Тасе внезапно изо всех сил захотелось оказаться в своём, живом городе — из-за этого канализационного колодца, чтобы убедиться: городские службы водоканала и в самом деле начали ремонт колодцев? Неужели город теней полностью копирует город живой? Но зачем? Внезапно вспомнилось скопированное старое здание вокзала. Нет, не совсем копия. Эти бесчисленные коридоры…
— Если я возьму?.. — вопросительно оглянулся Макс от кирпичной кучи.
— У тебя перчатки! — невпопад ответила Тася, которая уже тряслась, объятая и зябким страхом, и решимостью. Выстрелы, к которым она прислушивалась, раздавались время от времени, но её тревожило, что они раздаются как-то однотипно по громкости: словно мужчины стреляют, до сих пор стоя на месте.
Но Макс понял. Он склонился над кучей битых кирпичей — и Тася затаила дыхание. Рукой в перчатке парень осторожно взял довольно солидный обломок — половинку кирпича — и выпрямился. Недоверчиво подкинул булыжник и поймал.
— Тяжёлый и твёрдый.
Пока он набирал «оружие пролетариата», Тася с трудом подавила желание подбежать ближе к дереву, высившемуся на газоне этого дома, — убедиться, что здесь деревья тоже твёрдые, а вот у дома, за который ушли мужчины и противоположный край которого кутается в нечто напоминающее густой грязный туман, все видимые предметы… как это называется?.. Бог с ними — с названиями! Пусть будет — нестабильны!
Макс уже набрал несколько хороших обломков из битого кирпича, обернулся к ней. Не донесёт — пожадничал. Кажется, из желания быть уверенным.
— Дай мне! — сказала Тася и, тоже брезгливо морщась на всякий случай, сняла два тяжеленных булыжника с самого верха горки на ладонях Макса. Но нет. Несмотря на тот же не внушающий доверия серый цвет пепла, на ощупь кирпичные обломки оказались обыкновенными.
Всё. Переглянулись — и поспешили за дом. И чем ближе к повороту, тем больше сомнений появлялось у Таси: может, они зря сорвались с места? А не будет ли так, как у тех героинь в фильмах, которые собираются открыть дверь в подвал собственного дома, где их ожидает самый настоящий ужас?
Почти выбежали на дорогу перед самим домом — и стало ясно, что они появились вовремя. Но резко остановились оба, чтобы определиться с тем, что предстало их глазам. А ещё через пару секунд, всмотревшись, Тася спокойно подумала: а почувствует ли она, если у неё будет инфаркт?..
