Город двух лун - [66]

как всё здесь выглядело по-другому. Другая природа, другой воздух, другие масштабы. А машина неслась по безлюдной трассе, мимо бескрайних просторов зелёных полей дикой пшеницы. Поля были обнесены колючей проволокой, на которой висели красные треугольники с надписью «мины», а за проволокой, прямо на минных полях, лениво и беспечно паслись тучные коровы. И — ни души, только изредка на трассе обгонит случайный тендер.

Они ехали вдоль озера. Дима сказал, что это знаменитое Тивериадское озеро, или море Кинерет.

— Кинерет, от слова «кинор» — скрипка, — сказал он.

— Точно! — согласилась Женька. — На скрипку похоже.

— Иисусовы места.

— Расскажи! — попросила Женька. — Мы поэтому и согласились с тобой прокатиться, что уж больно складно ты всё преподносишь.

— Я чувствую в твоих словах, Женечка, некоторую иронию. А между тем, это и впрямь Иисусовы места. Гамла стала последним иудейским городом на пути Иисуса в Индию, и первым городом, где он жил, вернувшись из длительного путешествия по Востоку. Гамла стала городом, где Мастер составил величайшую систему модели мира, и записал её на пергамент. Его с нетерпением ждала мать, родные и сводные сёстры и братья. Его ждал Учитель Праведности Иоанн, ждали простые люди, верившие в пророчество о помазаннике на царство. А он ещё год сидел на самом севере страны, в далёком городе Гамале и писал Евангелие Мира.

— А что зелоты? — Спросил Антон. — Верно ли, их называют разбойниками?

— Вся Иудейская война была продолжением целого ряда войн, восстаний и мятежей за освобождение Иерусалима, во главе которых были зелоты. Потому-то их и называли власти разбойниками. Иисуса окружение было сплошь из зелотов. Они были и среди учеников, и тех, кто вместе с ним были распяты на крестах. Освобождённый Пилатом разбойник был тоже зелотом.

Но зелоты были вершиной айсберга, тогда как ессеи, властью тайной, держащей в своих руках рычаги управления разветвлённой религиозной сетью оппозиционных организаций. Они осуществляли тайный контроль и скрытое руководство. К ессеям принадлежал Иисус, его брат Йаков, Иоанн.

— Будущий Апостол Павел, — сказала Женька, а Дима вскрикнул:

— Ни в коем случае! Он не был ессеем. Он всего лишь прошел неполный курс обучения в их школе. Не более.

Среди корпуса текстов, именуемых свитками Мёртвого моря, есть свиток Толкования на Аввакума. В нём говорится о непростых отношениях, сложившихся между признанным лидером кумранской общины и бывшим её выпускником. Ессеи описывают историю убийства Учителя Праведности. А мы, историки, лишь раскрываем имена участников того конфликта. Под именем Учителя Праведности, скрывался первосвященник-оппозиционер Йаков. "Недостойным священником» они называли Савла Тарсянина. Того самого Павла. Апостола. А назначенный Римом первосвященник Анания, в свитках называется "чужаком". А вы знаете почему?

— Нет, — сказала Женька.

— Потому что, он был единственным священником, не прошедшим духовной подготовки в Кумране. Это он поспешил назвать Йакова и его последователей, которые называли себя «Хранителями Завета», христианами, объявив их опасной сектой. На иврите эта комбинация понятней. Хранители Завета — звучит как «ноцрей га-Брит», сокращённое «ноцрим» — хранители — дало название христианам.

В промежутке между правлениями двух римских прокураторов, этот самый Анания обрёл реальную власть. Используя повод, когда Йаков находился в Храме, он спровоцировал скандал, приведший к настоящему сражению, в результате которого Йаков был сброшен с верха храмовой лестницы вниз головой. И проделано это было руками Савла.

— Что вы говорите?! — С ужасом выпалила Женька.

— То, о чем повествуют свитки Мёртвого моря.

— Не слушайте её, — перебил жену Антон. — Продолжайте. Прошу вас.

— Ну, тут вспыхнул всеобщий мятеж, но он был быстро подавлен. И тогда зелоты стали готовиться к серьёзному выступлению против римлян. Гамла была первым городом, вставшим на сторону повстанцев, когда Галилея ещё была неорганизованна. Эта крепость стала последней цитаделью зелотов, защищавших горстку ессеев.

Археолог, откопавший город в 1968 году, показал мне шесть совершенно уникальных монет, найденных в городе. Их чеканили в Гамле. На них написано «За освобождение Иерусалима». Все Иудейские войны, и та, о которой мы с вами говорили на развалинах Гамлы, были продолжением целого ряда освободительных войн, возглавляемых зелотами, и все они были «за освобождение Иерусалима». По сути, иудеи противостояли когортам детей Тьмы. Освободить Иерусалим для них означало — очистить осквернённые святыни, изгнать из Храма самозванцев, и вернуть Первосвященство ессеям, — Богом избранным из избранных для служения в Храме. И весь народ понимал, насколько это важно, ведь сила света, исходившая от Храма в период Шхины, или Божественного Присутствия, распространялась не только на иудеев, но и на весь белый свет, держа Тьму в пределах её границ. И повстанцы сражались с детьми Тьмы по всей стране, и гибли, и умирали счастливыми, и последними словами их было обещание вернуться в свободный Иерусалим — Город Мира и Света. И это было несоизмеримо больше, чем просто националистическая война, как было представлено с самого начала. Народ Израиля как никто осознавал, что за сила вторглась на их землю. Они называли их киттиями, чтобы лишний раз не поминать Тьмы.