Город часов - [2]

За окном плыли припорошенные пылью «зеленые насаждения», а попросту говоря придорожные деревья и кусты. А в наушниках звучал Голос:

Я клянусь, что стану чище и добрее

И в беде не брошу друга никогда.

Слышу голос, и спешу на зов скорее

По дороге, на которой нет следа…

Привет из далекого детства. Из того времени, когда не задумывался о работе и коммунальных платежах, из времени яркого солнца и длинных-длинных летних вечеров. Из времен, «где если враг, то открытый, а если друг – то навек». Это тоже из песни, правда, из другой.

Музыка затихла, я выудил из кармана мобильник, нажал несколько кнопок. Еще раз…

Остановка была маленькой – тоже из тех времен. Наклонная металлическая крыша, поддерживаемая металлическими же трубами-опорами, некогда голубыми, а сейчас непонятного цвета, исписанные неразборчивыми надписями, сделанными маркером.

Я оказался единственным, кто здесь вышел. Автобус фыркнул как рассерженный кот и снялся с места.

Я опустил сумку на землю и несколько минут просто стоял, вдыхая теплый летний воздух. Он немного пах пылью – дождей не было уже недели три. Потом подхватил сумку и зашагал было по проселку в сторону от шоссе, но краем глаза заметил то, на что раньше не обратил внимания. В стороне обычных маркерных надписей и логотипов был изображен город. Нарисованный теми же черными линиями, что и все остальное, он выглядел здесь чужеродно, но, неожиданно к месту. Сам не знаю, почему я так подумал.

Подойдя ближе, я всмотрелся, разглядел больше деталей. Поднимались высокие тонкие башни, подставляя ветру флаги и флюгера, узкие стрельчатые окна, словно прищурившись, смотрели на улицу. А дальше, за башнями, виднелись чаши антенн космопорта, четкие линии скоростных рельсотрасс… Что за черт! Я мотнул головой, прогоняя наваждение. Картинка утратила глубину, стала обычным, не слишком аккуратным рисунком. Я вытащил мобильник, и сделал несколько снимков. В жестком свете вспышки город утратил остатки реальности. Рисунок, и ничего более.

Глава 1

Знакомство

Александра Павловна была милейшей женщиной. Не слушая моих вялых возражений она вручила мне ключ от квартиры, объяснила, что давно собиралась навестить дочь, попросила не забывать поливать цветы и была такова. Здесь стоит дать небольшое пояснение – Александра Павловна в свое время зарегистрировала вступление в брак моих (тогда будущих) родителей, позже – учила меня русскому языку и литературе в школе, а потом помогла определиться с будущей профессией. Так что мы были старыми и добрыми друзьями. Конечно, нечасто так бывает, но нет правил без исключений.

Я медленно обошел трехкомнатную квартиру, окидывая взглядом неновую, но добротную мебель тех времен, книжные полки с тяжелыми фолиантами словарей с золотым тиснением и строгими переплетами «Библиотеки приключений». Еще оригинальной, не современного репринта. Правда, встречались и бело-синие «корешки» серии «Отцы основатели: русское пространство». Я с удовлетворением перелистал крапивинскую «Голубятню на желтой поляне». Да, заскучать в компании таких книг будет трудно. Но для начала – холодный душ. А то получу тепловой удар, ей-богу…

Староукраинск сильно изменился за прошедшие годы. Намётанным глазом журналиста я отмечал эти изменения, с грустью думая, что не всегда они приводили к лучшему. Центральную городскую больницу начали перестраивать еще при мне, а теперь, похоже, из нее сделали элитный госпиталь. По крайней мере он считался таковым за счет охранника на входе, ухоженных газонов и современных стеклопакетов в окнах.

Особенно покоробила меня многометровая неоновая реклама «Казино. Игровые автоматы. Джек-пот» на здании бывшей школы №2, закрытой, как и многие другие, из-за недостатка финансирования.

- Зато на это деньги нашлись, - процедил я сквозь зубы. Но солнечный летний день быстро погасил мое негодование, растворил его в полуденной жаре.

Центр изменился меньше. Видимо, ни у кого не поднялась рука сносить старые, построенные пленными немцами в сороковые, но все еще крепкие двухэтажные дома. Изменить их не сумели даже белые кругляши АОГВ и плоские коробки кондиционеров.

Я пересек площадь Ленина и по короткой Первомайской улице добрался до Вокзальной.

Эта улица тянется через весь город вдоль железнодорожного полотна, делящего город на две части. Дома на ней четырех- и пятиэтажные, старые, поскольку улица застраивалась одной из первых. Забор из бетонных плит отделяет железную дорогу от остальной части улицы. На некоторых из них сохранились еще со смутных 91-93 годов надписи…

- Дядя! Дядя! – меня настойчиво подергали за футболку.

Я обернулся.

Девочке было лет семь-восемь. Очаровательное существо с двумя огромными бантами, в платьице в цветочек. Я присел, чтобы наши глаза оказались на одном уровне.

- Что такое?

Я в принципе догадывался, что. Дядя, достань воробушка. Но в глазах девочки не было и тени веселья.

- Васька ногу подвернул. Плачет…

- Ну-ка, пойдем.

Двор был старый и тихий. Это был именно двор, со всех сторон замкнутый домами. Многим не нравятся такие «закрытые пространства», а я их любил. В них всегда мне чудилась защищенность и тайна.