Горные дороги бога - [37]
А вот тут он ошибался, этот старик, загнанный обстоятельствами в угол. Я мог понять все, о чем только что услышал. Я понимал, почему он все еще оставался здесь, не желая подвергать унижению кого-то еще, непременно присланного бы ему на смену. Я понимал отчаяние человека, лишенного опоры под ногами. Но это – я. А вот тот же Натти на моем месте поднялся бы сейчас из кресла и сказал, глядя глаза в глаза…
– Пока вы не захотите что-то изменить, ничего не изменится.
– А что я могу? Прийти и повеситься на воротах его усадьбы? Думаете, это поможет?
– Смерть всегда что-то меняет. Хотя бы для того, кто умер.
Он слышал все, от первого до последнего слова, тот молодой меднозвенник, второй заложник Руаннаса. И в его глазах можно было прочитать все те же чувства, что и у старика, разве что изрядно приправленные растерянностью.
Он не бросился бы на помощь, даже услышав истошный вопль. Но он все равно мог мне помочь.
– Здесь все и всегда идет тихо и гладко?
– О чем вы говорите, эрте?
– Этот городок. Прибежище безропотного скота. Неужели среди стада здешних овец не найдется ни одной паршивой?
– Вы хотите сказать…
Я шагнул ближе, нависая над пареньком:
– Пакости. Кражи. Душегубства. За все время, что ты живешь в Руаннасе, ничего подобного не случалось?
Он мотнул головой:
– Сюда не приходят с жалобами. Никогда. – И добавил, чуть смутившись: – Вы первый.
– Помимо жалоб, есть глаза и уши. Твои, к примеру. Или ты никогда не выходишь в город?
Меднозвенник замялся, посмотрел несколько раз в сторону кабинета своего начальника, словно набираясь смелости, а потом неуверенно произнес, понижая голос:
– У подножия. На самой границе города, там, где живут уже одни пастухи. Я слышал одно имя… Рофи.
– Кто он?
– Не знаю. Но там о нем говорили уважительно.
Что ж, других вариантов у меня все равно нет.
– Спасибо.
Я двинулся к выходу и уже почти добрался до крыльца, когда услышал задумчивое:
– Вы думаете, что-то правда можно изменить?
Я так не думал. Вообще не размышлял об изменениях, особенно в настоящую минуту, потому что мои мысли занимало только одно: найти способ и средство вернуть Лус. Чувства демона, заключенного в ее теле, меня не волновали. В конце концов, взрослый мальчик, ничего нового в происходящем для себя не откроет. Но отдавать невинное девичье тело какому-то похотливому тирану… Нет. Она ведь хотела жить для нас, а не для кого-то другого.
Скорее всего, я не должен был успеть: до сумерек оставалось всего ничего. Вот только сидеть сложа руки не мог. Что-то не позволяло. Что-то, прежде спрятанное глубоко внутри, а теперь отчаянно карабкающееся на поверхность.
– Можно попытаться.
Наверное, стоило сказать «нужно». И тогда слова прозвучали бы приказом, исподволь подталкивающим на действия. Хоть какие-нибудь. Но я ведь никогда не умел приказывать…
Подножие холма выглядело так, как и полагается задворкам: безлюдное, подозрительное, опасное. Конечно, сравнения с окраинами Веенты, с тем же Сальным кварталом задние дворы Руаннаса не выдерживали. Смесь давно перебродившего отчаяния и равнодушия, вот что обычно наполняет воздух в подобных местах, а здесь дышалось по-другому. Дыхание не перехватывало, что называется. Хотя и беспечно себя чувствовать не получалось.
Приземистые пастушьи дома провожали меня слепыми взглядами окон, прикрытых ставнями так, чтобы лишний лучик света не попадал ни в дом с улицы, ни на улицу из дома. Ни одного человека. Ни одного голоса. Даже ветер к вечеру затих совершенно, так что тишину тревожили только мои шаги. Но именно это затишье и помогло определить, куда двигаться.
Она мало чем отличалась от близлежащих хижин, может, была лишь чуть попросторнее, а вот из щелей меж ставнями отчетливо слышался гул, складывающийся из шума горящего очага, многогрудого сиплого дыхания и осторожного, но дружного стука посуды. Ко всему этому в любом другом городе прилагались бы пьяные песни и азартные драки, но после наблюдения за колокольной процессией я уже не удивлялся тому, что происходит в Руаннасе.
Дверь подалась тяжело и распахнулась с надсаднейшим скрипом. Впрочем, упрекать хозяев местного трактира в неряшливости было бы глупо: нет лучшего способа возвестить о незваном госте, чтобы иметь возможность убраться восвояси или приготовиться дать отпор. Я равно ожидал и первого, и второго, но в действительность воплотилось третье. На меня лишь искоса посмотрели и отвели взгляд. Все пять человек, рассевшиеся по лавкам за разными столами. Для посетителей подобное поведение могло найти объяснение, а вот что касается хозяина…
Он даже не повернул головы в мою сторону, как сидел за стойкой, раскуривая трубку, так и продолжал это делать. Минуту. Другую. Когда стало понятно, что здешнее общество не желает меня замечать, пришлось спросить самому:
– Где мне найти человека по имени Рофи? Уважаемого человека.
Колечко дыма неторопливо поднялось в воздух и растаяло, прежде чем я услышал хоть что-то похожее на ответ:
– Он сам находит тех, кто ему нужен. А все прочие идут стороной.
Вежливые тут разбойники, однако. В Веенте мне давно бы уже ткнули кончиком ножа в крестец, без слов объясняя, куда отправляться и как скоро. Готовы к разговорам? Так и я не против поболтать.
Судьба может нестись вскачь, может неторопливо ползти или лететь, то поднимая своего подопечного к небесам, то роняя в пропасть, но всегда случается день, когда ни одно зеркало мира не может ответить на вопрос: кто ты? Остаются только чужие взгляды, которым раньше не придавал значения. Ты заглядываешь в глаза всем, кого встречаешь на пути собственной судьбы, находишь свои отражения и… Чем больше становится ответов, тем труднее выбрать единственно правильный. Потому что смотреть следует не на зеркальную гладь, а за нее — в себя самого, искать в глубинах озера своей души тот крохотный камешек, что вызвал к жизни штормовые волны.
Все пути однажды заканчиваются. Одни тонут в безлунной ночи сомнений, другие тают под ослепительным светом прозрений. Одни хочется завершить поскорее, потому что продолжать не хватает сил — ни духовных, ни физических; за другие цепляешься до последнего мига всем своим существом. Но когда стремительно или смиренно делаешь шаг с обрыва, под ногами вдруг снова оказывается твердь, свежая брусчатка совсем нового, совсем иного пути. И остаётся только одно: начать сначала!
Молодой охотник за ведьмами Марк узнает о существовании амменирского кольца, с помощью которого можно принимать любой облик. Марк загорается идеей найти кольцо, чтобы использовать его в своих целях. Однако для этого необходимо оживить последнюю хозяйку кольца, ужасную колдунью Эрхог. Мало того, для воплощения нужно найти молодую красивую девственницу. И оказывается, что вызвать из небытия дух старой ведьмы гораздо легче, чем загнать ее обратно.
Ваша судьба расписана от рождения и до смерти, даже на свет вы появились в полном согласии с правилами, почти такими же старыми, как весь ваш род. Служба так тесно переплетена с жизнью, что вы и сами иногда не понимаете, где заканчивается одно и начинается другое. Жену вы тоже выбрали себе сами, окончательно и бесповоротно, и всё, что остаётся, это только полюбить её всей душой. Ни шага влево, ни шага вправо: на всё вам установлены границы. Есть лишь одна свобода — свобода выбора. Вы вольны сбежать, бросив всё, или остаться, но тогда и принимать придётся тоже всё.
Путь к власти редко бывает прямым: сколько городов и весей придётся пройти, не сможет предсказать самый умелый прорицатель. Ремесло захватчика хоть и прибыльно, но рискованно: никогда не знаешь, с каким отпором придётся столкнуться! И стоит трижды подумать, прежде чем высаживаться на берег Хаоса!
Меня пытаются убить и съесть пять раз в день. Лишь умение вовремя разнести полдворца и особый дар спасали мне жизнь и честь! Иногда красивые глаза тоже помогали избежать дипломатического скандала. Но опыт подсказывает, что лучше бить чемоданом. Сегодня я собираю информацию про принца оборотней и проверяю его на склонность к изменам. Потом предоставляю полный отчет о короле эльфов. Чуть позже проверяю стрессоустойчивость разъяренного дракона. У официальной королевской «развратницы» очень «потный» график. Меня даже посвящали в рыцари и обещали оплатить торжественные похороны.
Ад строго взимает плату за право распоряжаться его силой. Не всегда серебром или медью, куда чаще — собственной кровью, плотью или рассудком. Его запретные науки, повелевающие материей и дарующие власть над всесильными демонами, ждут своих неофитов, искушая самоуверенных и алчных, но далеко не всякой студентке Броккенбургского университета суждено дожить до получения императорского патента, позволяющего с полным на то правом именоваться мейстерин хексой — внушающей ужас и почтение госпожой ведьмой. Гораздо больше их погибнет в когтях адских владык, которым они присягнули, вручив свои бессмертные души, в зубах демонов или в поножовщине среди соперничающих ковенов. У Холеры, юной ведьмы из «Сучьей Баталии», есть все основания полагать, что сука-жизнь сводит с ней какие-то свои счеты, иначе не объяснить всех тех неприятностей, что валятся в последнее время на ее голову.
Джан Хун продолжает свое возвышение в Новом мире. Он узнает новые подробности об основателе Секты Забытой Пустоты и пожимает горькие плоды своих действий.
Что такое «Городские сказки»? Это диагноз. Бродить по городу в кромешную темень в полной уверенности, что никто не убьет и не съест, зато во-он в том переулке явно притаилось чудо и надо непременно его найти. Или ехать в пятницу тринадцатого на последней электричке и надеяться, что сейчас заснешь — и уедешь в другой мир, а не просто в депо. Или выпадать в эту самую параллельную реальность каждый раз, когда действительно сильно заблудишься (здесь не было такого квартала, точно не было! Да и воздух как-то иначе пахнет!) — и обещать себе и мирозданию, вконец испугавшись: выйду отсюда — непременно напишу об этом сказку (и находить выход, едва закончив фразу). Постоянно ощущать, что обитаешь не в реальном мире, а на полмиллиметра ниже или выше, и этого вполне достаточно, чтобы могло случиться что угодно, хотя обычно ничего и не происходит.
Главный персонаж — один из немногих уцелевших зрячих, вынужденных бороться за выживание в мире, где по не известным ему причинам доминируют слепые, которых он называет кротами. Его существование представляет собой почти непрерывное бегство. За свою короткую жизнь он успел потерять старшего спутника, научившего его всему, что необходимо для выживания, ставшего его духовным отцом и заронившего в его наивную душу семя мечты о земном рае для зрячих. С тех пор его цель — покинуть заселенный слепыми материк и попасть на остров, где, согласно легендам, можно, наконец, вернуться к «нормальному» существованию.
Их называют Ходящими В Ночи. Кто они? В прошлом все до единого – люди. Но сейчас каждый из них – смерть. Волколаки, кровососы, вурдалаки… Они выманивают жертв из жилищ, чтобы насладиться вкусом их плоти и сделать похожими на себя. Лишь одно мешает обрести чудовищам безграничную власть – Цитадель. Старинная крепость, в которой обучают детей, осененных особым даром – Даром уничтожать Ходящих, упокаивать мертвецов, исцелять раненых. Они – щит, отгораживающий живых от порождений Ночи. И из всех прав им оставлено только одно – право умереть, спасая жизни других.Хотят ли трое юных главных героев взвалить на себя такое ярмо?Нет.Могут ли отказаться?Увы.Но там, где не остается места страху, жалости и сомнениям, есть только один путь – путь к спасению.
Юноша, с самой окраины Империи, потерявший всех в кровавой волне орочьего набега, но чудом выживший сам. Молодой наемник, ставший побратимом однорукого гнома и эльфа, проклятого своими сородичами. Барон — владетель обезлюдевших земель, заполненных болью, ужасом и тьмой. Неужели все это об одном человеке? И его история только начинается…
Я странный? Да ладно, это из-за ушей, что ли? Ну подумаешь, острые и длинные, у эльфов вон такие же. Нет. Я не эльф. Кто? Не знаю. Но все зовут меня Нелюдь.
Если вам не везёт ни в труде, ни в личной жизни, да настолько, что даже перемещение в иной мир ничего не может исправить, — это плохо. Если завистливым соперницам показалось недостаточным наложить на вас проклятие и они прилагают все усилия, чтобы отправить вас в пасть дракона, — это ещё хуже. Если друг ничем не может вам помочь и, более того, сам вот-вот потеряет корону по милости доверчивого дядюшки — это совсем плохо. Но если в ваш дом однажды занесёт отставного убийцу, которому по пятницам снятся малознакомые покойники, — это может оказаться к лучшему…