Горные дороги бога - [36]
Слуг? Ну да, кто-то из них явно служил в доме на холме. Но тогда довольно было бы лишь одной согнутой спины, зачем тащить на улицу всех домочадцев? Особенно несмышленых детей. Хотя как раз несмышлеными они не выглядели. Стояли, в точности повторяя поведение родителей, и даже не пытались спорить. Впрочем, загадки местного общества меня волновали мало. А вот медленно, но неуклонно заходящее солнце тревожило скорым приближением ночи. Потому что именно по ночам обычно…
На стук в дверь Наблюдательного дома открыл давешний паренек в синей мантии. Итак, здесь нет даже стражи на входе? Совсем плохо дело.
– Что вам угодно?
– Увидеть твое начальство и сообщить ему, что…
– Вас предупреждали, – скорбно прервал мою речь появившийся в коридоре сереброзвенник. Камзол начальника единственного подчиненного по-прежнему был застегнут на все пуговицы, несмотря на позднее время, располагающее к более свободной одежде и заслуженному за день отдыху.
– О чем именно? О красоте моей жены?
– Догадаться было несложно.
Разумеется. Местный житель понял бы все с полуслова. А вот человеку, проведшему почти всю жизнь с рождения в городе, живущем по не самым благодушным, но все же законам, было трудно представить самодурство захолустного богача во всем его великолепии.
– А выразиться яснее было сложно?
Я подпустил в голос скандальных ноток, и это сработало.
– Пройдемте внутрь. Негоже разговаривать на пороге, – поджал губы старикан.
– Что вы собираетесь делать? – спросил я, не дожидаясь, пока сереброзвенник опустится в свое кресло.
– Ничего. И вам не советую.
– Как прикажете это понимать?
– Местный… хозяин, – старик откинулся на спинку кресла, так и не позволив спине хоть немного расслабиться, – любит женщин. Особенно тех, которые ему не принадлежат. Но он не причиняет им вреда, не беспокойтесь! Всего лишь…
– Всего лишь насилует, – закончил я оборванную мысль, и, видимо, грубее, чем это намеревался сделать он сам.
Сереброзвенник сморщился, будто произнесенное слово и впрямь казалось ему отвратительным, но коротко кивнул:
– Это неприятно. Но не смертельно.
– Может быть, – согласился я. – Но вред, причиненный телу, оставляет свои следы и в душе. А я не хочу однажды войти к жене и увидеть ее в петле.
– Подобных последствий можно избежать…
– Но легче не допускать их возникновения. Или я ошибаюсь?
Старик то ли недовольно, то ли виновато качнул головой:
– Не ошибаетесь. Только сейчас ваша правота…
– Бессмысленна? Бесполезна? Пусть. Но помимо нее, есть еще и права. Права добропорядочного жителя Дарствия.
Он скривился так, будто проглотил чашку уксуса одним махом.
– Я исправно плачу подати в казну. Этой платы мало? Тогда прямо скажите сколько. Сколько я должен вам заплатить за исполнение обязанностей дарственной службы, на которой вы находитесь?
Только два удара всегда достигают цели: нанесенный со всей чистотой и невинностью помыслов и бьющий в заведомо известное, самое уязвимое место противника. Мои слова прятались под личиной первого, тогда как на деле являлись именно вторым.
Слепящий глаза порядок в стенах Наблюдательного дома, удачно скрывающий ветхость и скудость обстановки, в сочетании с варварскими привычками местного господинчика подтверждали нелестный и, возможно, весьма болезненный для сереброзвенника вывод: над этим клочком земли Цепи не имели никакой власти. Да, в Катрале горожане тоже обходились своими силами, но здесь, в серединном Дарствии, при сохранении полнейшей благопристойности…
Он промолчал, хотя впился пальцами в подлокотники, и это огорчало еще сильнее.
– Вы ничего не сделаете. Потому что не можете сделать.
– Не могу. – Его признание прозвучало еле слышно, как последний вздох умирающего.
Теперь молчал я. Так долго и настойчиво, что сереброзвенник не выдержал:
– Считаете меня трусом и подлецом? Ваше право! Но только как бы вы поступили на моем месте? Когда я впервые прибыл сюда, все казалось привычным, местный народ вел себя приветливо и тихо, никаких трудностей не возникало, пока… Он дал мне понять, кто здесь хозяин. Поверьте, безо всякого снисхождения к моему чину и моим годам.
– Вы могли запросить поддержку.
– Мог. И просил. Думаете, я сидел сложа руки? Устал писать одни и те же строки, а ответа все не приходило! Потому что письма никуда не отправлялись.
– Вы пользовались услугами местных письмоносцев?
– Поначалу. Когда еще на что-то надеялся. Потом отправил своего человека. Одного из двух. А на следующий день его тело оказалось на моем пороге, и сверху… на груди…
– Лежало ваше письмо.
Он ни подтвердил, ни опроверг мое предположение, просто сидел и смотрел на свои пальцы, скрюченные то ли возрастом, то ли внезапным приступом сердечной боли. Смотрел с таким отвращением, словно на них еще была свежа кровь гонца.
– Мне позволили отправлять только отчеты о том, что все благополучно. Месяц за месяцем…
– Вы не пытались уйти?
– Куда? – Сереброзвенник поднял на меня страдальческий взгляд. – Если бы дело было в нем одном, в этом жестоком ничтожестве… Вы, наверное, еще не поняли, но все, кто живет в Руаннасе, все – мужчины, женщины, дети – послушны ему, как рабы. Все поголовно. Они могут кивать и улыбаться, но выполняют только его приказы. Любые. Понимаете? Любые! Я один здесь. Один против всех. Но вы вряд ли можете это себе представить…
Судьба может нестись вскачь, может неторопливо ползти или лететь, то поднимая своего подопечного к небесам, то роняя в пропасть, но всегда случается день, когда ни одно зеркало мира не может ответить на вопрос: кто ты? Остаются только чужие взгляды, которым раньше не придавал значения. Ты заглядываешь в глаза всем, кого встречаешь на пути собственной судьбы, находишь свои отражения и… Чем больше становится ответов, тем труднее выбрать единственно правильный. Потому что смотреть следует не на зеркальную гладь, а за нее — в себя самого, искать в глубинах озера своей души тот крохотный камешек, что вызвал к жизни штормовые волны.
Все пути однажды заканчиваются. Одни тонут в безлунной ночи сомнений, другие тают под ослепительным светом прозрений. Одни хочется завершить поскорее, потому что продолжать не хватает сил — ни духовных, ни физических; за другие цепляешься до последнего мига всем своим существом. Но когда стремительно или смиренно делаешь шаг с обрыва, под ногами вдруг снова оказывается твердь, свежая брусчатка совсем нового, совсем иного пути. И остаётся только одно: начать сначала!
Молодой охотник за ведьмами Марк узнает о существовании амменирского кольца, с помощью которого можно принимать любой облик. Марк загорается идеей найти кольцо, чтобы использовать его в своих целях. Однако для этого необходимо оживить последнюю хозяйку кольца, ужасную колдунью Эрхог. Мало того, для воплощения нужно найти молодую красивую девственницу. И оказывается, что вызвать из небытия дух старой ведьмы гораздо легче, чем загнать ее обратно.
Ваша судьба расписана от рождения и до смерти, даже на свет вы появились в полном согласии с правилами, почти такими же старыми, как весь ваш род. Служба так тесно переплетена с жизнью, что вы и сами иногда не понимаете, где заканчивается одно и начинается другое. Жену вы тоже выбрали себе сами, окончательно и бесповоротно, и всё, что остаётся, это только полюбить её всей душой. Ни шага влево, ни шага вправо: на всё вам установлены границы. Есть лишь одна свобода — свобода выбора. Вы вольны сбежать, бросив всё, или остаться, но тогда и принимать придётся тоже всё.
Путь к власти редко бывает прямым: сколько городов и весей придётся пройти, не сможет предсказать самый умелый прорицатель. Ремесло захватчика хоть и прибыльно, но рискованно: никогда не знаешь, с каким отпором придётся столкнуться! И стоит трижды подумать, прежде чем высаживаться на берег Хаоса!
Ад строго взимает плату за право распоряжаться его силой. Не всегда серебром или медью, куда чаще — собственной кровью, плотью или рассудком. Его запретные науки, повелевающие материей и дарующие власть над всесильными демонами, ждут своих неофитов, искушая самоуверенных и алчных, но далеко не всякой студентке Броккенбургского университета суждено дожить до получения императорского патента, позволяющего с полным на то правом именоваться мейстерин хексой — внушающей ужас и почтение госпожой ведьмой. Гораздо больше их погибнет в когтях адских владык, которым они присягнули, вручив свои бессмертные души, в зубах демонов или в поножовщине среди соперничающих ковенов. У Холеры, юной ведьмы из «Сучьей Баталии», есть все основания полагать, что сука-жизнь сводит с ней какие-то свои счеты, иначе не объяснить всех тех неприятностей, что валятся в последнее время на ее голову.
Джан Хун продолжает свое возвышение в Новом мире. Он узнает новые подробности об основателе Секты Забытой Пустоты и пожимает горькие плоды своих действий.
Что такое «Городские сказки»? Это диагноз. Бродить по городу в кромешную темень в полной уверенности, что никто не убьет и не съест, зато во-он в том переулке явно притаилось чудо и надо непременно его найти. Или ехать в пятницу тринадцатого на последней электричке и надеяться, что сейчас заснешь — и уедешь в другой мир, а не просто в депо. Или выпадать в эту самую параллельную реальность каждый раз, когда действительно сильно заблудишься (здесь не было такого квартала, точно не было! Да и воздух как-то иначе пахнет!) — и обещать себе и мирозданию, вконец испугавшись: выйду отсюда — непременно напишу об этом сказку (и находить выход, едва закончив фразу). Постоянно ощущать, что обитаешь не в реальном мире, а на полмиллиметра ниже или выше, и этого вполне достаточно, чтобы могло случиться что угодно, хотя обычно ничего и не происходит.
Главный персонаж — один из немногих уцелевших зрячих, вынужденных бороться за выживание в мире, где по не известным ему причинам доминируют слепые, которых он называет кротами. Его существование представляет собой почти непрерывное бегство. За свою короткую жизнь он успел потерять старшего спутника, научившего его всему, что необходимо для выживания, ставшего его духовным отцом и заронившего в его наивную душу семя мечты о земном рае для зрячих. С тех пор его цель — покинуть заселенный слепыми материк и попасть на остров, где, согласно легендам, можно, наконец, вернуться к «нормальному» существованию.
Между песчаными равнинами Каресии и ледяными пустошами народа раненое раскинулось королевство людей ро. Земли там плодородны, а люди живут в достатке под покровительством Одного Бога, который доволен своей паствой. Но когда люди ро совсем расслабились, упокоенные безмятежностью сытой жизни, войска южных земель не стали зря терять время. Теперь землями ро управляют Семь Сестер, подчиняя правителей волшебством наслаждения и крови. Вскоре они возведут на трон нового бога. Долгая Война в самом разгаре, но на поле боя еще не явился Красный Принц. Все умершие восстанут, а ныне живые падут.
Никогда неизвестно, кто попадёт тебе в руки, вернее, кому попадёшь в руки ты, куда это тебя приведёт, и в кого превратит. Неизвестно, что предстоит сделать для того, чтобы мир не погиб. Неизвестно, как сохранить близких, которых у тебя никогда не было.
Их называют Ходящими В Ночи. Кто они? В прошлом все до единого – люди. Но сейчас каждый из них – смерть. Волколаки, кровососы, вурдалаки… Они выманивают жертв из жилищ, чтобы насладиться вкусом их плоти и сделать похожими на себя. Лишь одно мешает обрести чудовищам безграничную власть – Цитадель. Старинная крепость, в которой обучают детей, осененных особым даром – Даром уничтожать Ходящих, упокаивать мертвецов, исцелять раненых. Они – щит, отгораживающий живых от порождений Ночи. И из всех прав им оставлено только одно – право умереть, спасая жизни других.Хотят ли трое юных главных героев взвалить на себя такое ярмо?Нет.Могут ли отказаться?Увы.Но там, где не остается места страху, жалости и сомнениям, есть только один путь – путь к спасению.
Юноша, с самой окраины Империи, потерявший всех в кровавой волне орочьего набега, но чудом выживший сам. Молодой наемник, ставший побратимом однорукого гнома и эльфа, проклятого своими сородичами. Барон — владетель обезлюдевших земель, заполненных болью, ужасом и тьмой. Неужели все это об одном человеке? И его история только начинается…
Я странный? Да ладно, это из-за ушей, что ли? Ну подумаешь, острые и длинные, у эльфов вон такие же. Нет. Я не эльф. Кто? Не знаю. Но все зовут меня Нелюдь.
Если вам не везёт ни в труде, ни в личной жизни, да настолько, что даже перемещение в иной мир ничего не может исправить, — это плохо. Если завистливым соперницам показалось недостаточным наложить на вас проклятие и они прилагают все усилия, чтобы отправить вас в пасть дракона, — это ещё хуже. Если друг ничем не может вам помочь и, более того, сам вот-вот потеряет корону по милости доверчивого дядюшки — это совсем плохо. Но если в ваш дом однажды занесёт отставного убийцу, которому по пятницам снятся малознакомые покойники, — это может оказаться к лучшему…