Горький вкус времени - [55]

– Прекрати реветь! – Жюльетта шагнула к ней. – Со всей этой глупостью уже покончено.

Катрин быстро перекатилась на спину и села.

– Я не могу этого сделать, Жюльетта, а Жан-Марк сердится на меня.

– Я знаю, что ты не можешь. – Жюльетта взяла со столика у кровати полотняный носовой платок и ласково вытерла щеки подруги. – Никто не собирается заставлять тебя выходить замуж за Филиппа, если ты этого не хочешь.

– Как мог Жан-Марк просить его о таком? – недоумевала Катрин. – Филипп заслуживает жены чистой и незапятнанной…

– Филиппу несказанно повезло бы, если бы он женился на тебе.

– Нет, я не гожусь для…

– Хватит молоть чепуху! – Жюльетта старалась обуздать свое нетерпение. – Я не стану пытаться уговорить тебя выйти замуж за Филиппа, но ты понимаешь, что должна это сделать – стать замужней женщиной.

Катрин покачала головой.

– Это и Жан-Марк сказал. Из-за того, что я опозорена?

– Да, из-за того, что они с тобой сделали.

– Это мне кажется… нечестным. Я не хочу выходить замуж.

– Я знаю, Катрин. – Жюльетта уселась рядом с подругой на кровать и взяла обе руки Катрин в свои. – Но ты понимаешь, что я никогда не попросила бы тебя сделать что-то, если бы это не было тебе во благо?

Катрин безучастно кивнула.

– Значит, ты сделаешь так, как я скажу?

– Не за Филиппа.

– Нет, не за Филиппа. – Жюльетта крепче сжала руки Катрин. – За кого-нибудь другого.

Катрин напряглась.

– Он не причинит мне боли?

Приступ ярости у Жюльетты тут же сменился страстным приливом нежности.

– Обещаю, тебя не обидят.

– Я не перенесу, если кто-то еще раз так дотронется до меня.

– Этого не случится. Доверься мне.

– Я тебе доверяю. Я сделаю все, что ты захочешь. – Катрин высвободила руки из пальцев подруги, и Жюльетта поняла, что та уже снова отдаляется. – По-моему, мне лучше сейчас посидеть в саду.

– Не забудь захватить шаль. – Жюльетта поднялась. – Ты присоединишься к нам за ужином?

– Что? О нет, спасибо. Я, наверное, сегодня пораньше лягу спать.

Она уже спит, в отчаянии подумала Жюльетта. Когда же она проснется?

– Хочешь, я приду и расчешу тебе волосы после ужина. Иногда это помогает спокойно уснуть.

– Нет, спасибо. Мне лучше побыть одной. – Катрин отвела глаза от Жюльетты. – Только если ты не считаешь, что это необходимо.

Услышать такое от Катрин, которая настолько не выносила одиночества, что иногда искала общества Жюльетты в склепе сестры Бернадетт!..

– Нет, я просто подумала, может, тебе захочется посидеть вместе. – Жюльетта направилась к двери. – Я скажу Мари, что ты будешь ужинать у себя в комнате.

И тут на лестнице Жюльетте в голову пришла идея.

Это было слишком абсурдно.

А может, и нет?

* * *

– Вы не можете проработать здесь и весь этот ужин, Жан-Марк. – Жюльетта открыла дверь кабинета уже на следующий вечер. – Вы должны сегодня поужинать с нами.

– Должен? – насмешливо переспросил Жан-Марк. Жюльетта кивнула.

– У нас гость.

– Какой еще гость? – Стул Жан-Марка скрипнул, когда он оттолкнул его от стола. – Черт побери, вы же знаете, мы не можем принимать гостей, пока вы с Катрин в доме!

– Присоединяйтесь к нам в золотом салоне через несколько минут. – И Жюльетта вышла из кабинета.

Франсуа Эчеле, когда его проводили в столовую, выглядел на удивление элегантным. Его темные волосы были зачесаны назад и перевязаны черной лентой, а темно-синий камзол сидел на нем так же безупречно, как на Жан-Марке и Филиппе. Его изящный поклон был исполнен светскости, и Жюльетте припомнились слова Филиппа о Франсуа – признанном соблазнителе. Очевидно, в характере пантеры есть скрытые от глаз грани.

– Добрый вечер, месье Андреас, – приветствовал Франсуа Жан-Марка и нетерпеливо продолжал:

– В этой пародии на светский ужин нет никакой необходимости. Давайте займемся делом. Зачем вы за мной посылали?

– Я не посылал за вами.

– Тогда почему я здесь?

– Понятия не имею. – Жан-Марк обернулся к Жюльетте. – А что, если мы спросим мадемуазель де Клеман?

– Потом, – сказала Жюльетта, не сводя глаз с Франсуа. – Поговорите пока. Я еще поразмышляю об этом.

– Как прикажете. Мы не осмеливаемся нарушать ваши глубокомысленные думы. – Жан-Марк стал разливать вино из серебряного кувшина в бокалы, поставленные Мари на стол из розового дерева. – Дюпре еще в Париже, Эчеле?

– Наверное, теперь уже ненадолго. Жорж-Жак вскоре может отправиться на фронт. Он попросит Марата приказать Дюпре сопровождать его.

– Наверное? – Жан-Марку стало не по себе. – Я не привык зависеть от неопределенности. Не можем ли мы чуть-чуть ускорить это дело? Сколько понадобится, чтобы стражи на посту смотрели в сторону?

– Этого сделать нельзя.

– Я мог бы как следует расщедриться.

– Невозможно.

– Неподкупных людей не бывает.

Франсуа наклонил голову.

– И никто не знает этого лучше вас, не так ли? Вы посещаете Национальный конвент чаще самих депутатов.

– Вы против, что я увеличиваю состояние ваших товарищей-революционеров? – негромко спросил он.

– Жорж-Жак говорит, и я с ним согласен, что революция – это воплощение сияющей добродетели. Такой она должна быть. – Франсуа покачал головой. – Но он ошибается. Я знаю, какими продажными могут быть некоторые люди в Конвенте.

– И вы против этого не возражаете?