Горький шоколад - [4]

— Я люблю шоколад, — осторожно встряла Эль.

— По тебе и не скажешь.

Макс очертил взглядом ее фигуру, поздно сообразив, что буквально-таки напрашивается на судебный иск от ее родителей. Нет, формально, она достигла восемнадцатилетия, и по закону штата может иметь половые связи без предъявления удостоверения личности, но вряд ли ее милейшему отцу понравится, что любовником его дочери стал тридцатилетний жеребец. Хотя… весьма обеспеченный жеребец. С другой стороны, узнай он, что Марго тягается с кем-то вроде него — вышиб бы придурку мозги. Двойные стандарты во всей красе, но что поделать.

— У Эль какой-то адский обмен веществ, сколько ни съест — а так и ходит, костьми гремит, — Марго снова ткнула ее пальцем в ребра, но на этот раз Эль успела увернуться. — В отличие от нас, простых смертных, которым приходится подсчитывать калории и потеть в спортзале, чтобы не набрать лишнего.

Эль виновато улыбнулась. Она определенно чувствовала себя неловко, став объектом их обсуждения. Бедный затравленный ребенок. В этот момент Макс испытал давно позабытое чувство — укор совести. Надо же, обрушил на юное существо поток похотливых мыслей и желаний. Хотя, все же не поток — только тонкий ручеек, который задушил у самого истока. Ну, или, по крайней мере, очень постарался задушить.

«Нельзя трахать подруг своей сестры! Это некрасиво».

— В общем, дом в вашем распоряжении. — «Я — само радушие». — Только ради бога, не разнесите его по кирпичу хотя бы до утра.

— Умеешь ты кайф обломать, — подначила Марго, будто как раз раздумывала над этой идеей.

— Ты мешаешь мне вжиться в роль старого и строгого ворчливого брата. — Он нахмурился, пошевелил бровям, и наконец-таки заслужил у сестры что-то отдаленно похожее на одобрение.

— Вообще-то у нас тяжелые сумки, — непрозрачно намекнула она. Потом сокрушенно поглядела на подругу и одними губами произнесла: «Я же говорила…»

Макса так и подмывало спросить, какую именно черту его характера они обсуждали, но чего взять с двух малолетних девчонок — Марго наверняка выставила его невоспитанным чурбаном. И ведь глупо спорить.

Он подхватил багаж и широким шагом было направился к лестнице. Марго же с заговорщическим видом толкнула в плечо Эль, сграбастала ее за руку и с резвостью игрока в американский футбол понеслась прочь, устремляясь к лестнице. Несчастная Эль едва успевала переставлять ноги. Макс только головой покачал, провожая взглядом удаляющуюся попу веснушчатой гостьи.

«Спокойно!»

В штанах только-только улеглось. Все, хватит забивать голову ерундой! Что за вечер за такой? Луна не в той фазе, что ли?

И тут Эль споткнулась, не успела поставить ногу на следующую ступеньку — и упала на колено. Макс бросил сумки, подался вперед, чтобы в случае чего стать преградой на пути ее падения. И взглядом уткнулся в круглую попку, наполовину выставленную из белых шортиков. Он был так близко, что смог рассмотреть легкий намек на светлый пушок волосков на полукружиях ее ягодиц.

Твою мать!

Макс с шумом втянул воздух ноздрями, чувствуя, что остаток ночи проведет с железной эрекцией. Он до скрипа сжал челюсти, чтобы задержать вертящиеся на языке непристойности.

— Проклятье, Маргарита, что ты творишь?!

Получилось слишком громко, грубо и неуместно. Если кому и следовало возмущаться, так это Эль. Она же слабо охнула, попыталась встать — и снова охнула, пошарила вокруг в поисках опоры. Макс в два шага он оказался рядом, легко поймал ладонь Эль и так же легко поднял девушку на руки. Она практически ничего не весила. Его пальцы невольно нащупали ребра под тонкой футболкой с застиранным принтом. Эль тут же схватила его за шею, пискнула что-то невразумительное и резко отстранилась, словно монашка от лика Сатаны.

— Ты в порядке? Что с ногой?

— Болит. Немного, — сдавленно ответила она.

— Да я же просто шутила! — психанула оказавшаяся не у дел Марго.

Макс отлично помнил, что точно так же она оправдывала каждую свою бестолковую выходку.

Он оставил реплику без ответа. Пусть помолчит хоть несколько минут, пока он окончательно не сорвал на ней злость. Мать «высоко оценит» его братскую заботу, если Марго первым же рейсом вернется домой.

Он легко преодолел два лестничных пролета. Близость тела Эль будоражила. Тепло от ее груди, которой девушка прижималась к нему так легко и непринужденно, будто это самая естественная вещь в мире, снова отворило в его голове дверь, из-за которой доносились стоны рыжей гостьи.

— Вам не стоит так беспокоится, мистер Ван Дорт.

Он чуть не зарычал. Мысли пустились в галоп — туда, где он бросал ее на пол, срывал футболку и втягивал в рот соски, в перерывах приказывая звать его «Макс». Интересно, какого цвета ее соски? У рыженьких они, как правило, розовые.

— Гости Марго — мои гости. И я не такой уж плохой брат, как могло показаться.

— О, я и не думала…

Чего именно не думала Габриэль Кромби, Макс не узнал. Они оказались в широком коридоре, который по задумке дизайнера, представлял собой выдержанную в античном стиле галерею. Ранние работы Моне, Ван Гога и Модильяни разбавляли сонм экспрессионистов. Эль широко распахнула янтарные глаза, переключившись на созерцание шедевров.