Горький мед - [12]

— Но мы, наверное, могли бы себе это позволить, Дуг, — возразила Глэдис. — Во всяком случае, я не могу говорить детям, что нам это не по карману, ведь это будет не правдой!

Она не осмелилась напомнить ему о том, что ее родители чуть не с младенческого возраста возили ее по всему миру. Отец Глэдис — куда бы он ни отправлялся по заданию редакции — обязательно вызывал к себе жену, когда у нее был отпуск. Таким образом уже к пятнадцати годам Глэдис объездила чуть ли не весь мир. Эти совместные путешествия были незабываемы. Ей очень хотелось, чтобы и детей тоже объединяло нечто подобное.

— Мне нравилось путешествовать с родителями, — робко промолвила она наконец, и взгляд Дугласа сразу же стал колючим.

— Если бы у твоего отца была нормальная работа, ты тоже не попала бы в Европу так рано, — раздраженно бросил он. Дуг очень не любил, когда Глэдис начинала, по его собственному выражению, «давить» на него.

— Ты не прав. Дуг! У моего отца была нормальная работа, не хуже и не лучше других, — возразила Глэдис. — Во всяком случае, он работал больше, чем мы с тобой.

«Чем ты сейчас», — хотелось ей добавить, но она сдержалась. Джек Уильяме был в этом отношении совершенно удивительным человеком. Он обладал колоссальной трудоспособностью и безграничным терпением, что в конечном итоге и помогло ему добиться столь многого. Пулитцеровская премия — не шутка! Впрочем, Дуглас предпочитал об этом не вспоминать, и Глэдис это очень задевало. Ей казалось, что Дуг ни во что не ставит карьеру ее отца только потому, что он добился успеха не за столом, заключая и подписывая контракты, а путешествуя по всему миру с фотокамерой в руках. Для Дугласа это действительно не было работой или, по крайней мере, — серьезной работой. «Детские игрушки» — так пренебрежительно говорил он о карьере Джека Уильямса, и ему было наплевать, что, играя в эти «игрушки», отец Глэдис получил престижную премию и потерял жизнь.

— Твоему отцу здорово повезло, и ты не можешь этого не понимать, — продолжал Дуг. — Ему платили за его хобби, и платили неплохо. Ездить за счет издательств по разным экзотическим странам и смотреть на людей — разве это работа? Один удачный снимок — и тысяча долларов у тебя в кармане… Это ты называешь работой? Нет, Глэдис, то, чем занимался твой отец, нельзя и сравнить с тем, чем занимается большинство нормальных людей.

— Чем же оно занимается, это большинство? — тихо спросила Глэдис.

— Нормальные люди каждый день ходят на работу и корпят над документами, — отрезал Дуг, слегка подчеркнув голосом первое слово. — И при этом им еще приходится считаться с политикой, конъюнктурой мирового рынка и со всякой чепухой!

В глазах Глэдис вспыхнул огонек, который должен был послужить Дугласу предостережением, но он его не заметил. Между тем гнев Глэдис объяснялся не только тем, что Дуг унизил ее отца, перед которым она преклонялась, но и тем, что при этом он уничижительно отозвался и о ее карьере, словно забыв о том, кем была Глэдис до того, как они поженились.

— Я считаю, что то, чем занимался мой отец, намного труднее и опаснее, чем просиживать штаны в офисе, и называть его работу «хобби» это… это… пощечина, вот что это такое!

Пощечина ее отцу и ей самой — вот что подразумевала Глэдис, и ее глаза запылали, как два костра.

— Что это на тебя нашло? — удивился Дуглас. — А-а… понимаю. Наверное, Мэйбл опять сорвало с якорей и она пошла куролесить!

Да, Мэйбл действительно сыграла тут определенную роль — с этим Глэдис не могла не согласиться. Ее подруга всегда была этаким возмутителем спокойствия, и Дуг знал эту ее особенность по рассказам самой Глэдис. Но в данном случае дело было не в Мэйбл, а в том, что Дуг сказал о ее отце. О нем и о ней самой.

— Мэйбл тут ни при чем, — заявила Глэдис. — Просто я не понимаю, как ты можешь так говорить о моем отце, ведь он получил Пулитцеровскую премию — высшую журналистскую награду! По-твоему, все его достижения заключались в том, что он сделал пару удачных снимков взятой напрокат «мыльницей» и сумел выгодно их продать?

— Ты слишком упрощаешь. — Дуглас досадливо поморщился. — Но согласись, что твой отец был просто фотограф. Он не руководил ни заводами «Форда», ни корпорацией «Дженерал моторе», ни «Майкрософтом». Я допускаю, что у него был талант, но и ты согласись, что во многом ему просто везло. И если бы сегодня он был жив, он наверняка сказал бы тебе то же самое. Такие парни, как он, обычно очень любят похвастаться своим везением!

— Ради бога. Дуг, прекрати! Какую чушь ты несешь! Может, ты думаешь, что и мне «просто везло»?

— Нет, — спокойно ответил Дуг, успевший овладеть собой настолько, что на лице его не отражалось даже тени недовольства из-за того, что размолвка с женой случилась именно сейчас — в конце длинного и нелегкого для обоих дня. Он продолжал недоумевать, что такое случилось с Глэдис? Быть может, это дети вывели ее из равновесия, а может, во всем виновата эта невыносимая Мэйбл? Дуг всегда ее недолюбливал, поскольку в ее присутствии отчего-то начинал ощущать странную неловкость. Мэйбл постоянно на что-то жаловалась — на детей, на жизнь, на мужа, и Дуг в конце концов решил, что она плохо влияет на его жену.