Горькие травы - [43]
Забравшись на свое место, на стул у окна, Вася настороженно следил за матерью и Дмитрием. Мальчик успел привязаться к высокому и доброму дяденьке, приходившему редко и всегда неожиданно. Мать была явно недовольна и сердита. Вася приготовился защищаться отчаянно.
— А нам не разрешают носить большой чуб, — сказал он, и Дмитрий серьезно ответил:
— Ничего, ты еще успеешь.
Вынув из бокового кармана пиджака автоматическую ручку, он протянул ее мальчику:
— Вот тебе обещанное, Василий. Хорошая штука, ленинградская.
Не решаясь взять и сгорая от нетерпения, мальчик покосился в сторону матери; у нее под ситцевой кофточкой ходили худые лопатки. Дмитрий проследил за его взглядом и увидел в буфете на полке — дверца была приоткрыта — пол-литровую бутылку из-под водки, на треть опорожненную.
— Ленинградская, — повторил Дмитрий, отводя глаза. — Хорошо пишет, пробовал.
— С насосом?
— Конечно. Посмотри сам.
Дмитрий, чтобы не мешать ему, развернул газету.
Некоторое время в комнате молчали, только под руками хозяйки смачно хлюпало белье. Вася, выставив белесый затылок, посапывая, развинчивал ручку. У него еще никогда не было такой автоматической, с красивыми медными ободками, и он решил не носить ее в школу, чтобы не потерять. Придвинув к себе клок бумаги, он пробовал перо, старательно выводя крупными буквами одно и то же: «Вася Солонцов». Дмитрий, наблюдая за ним из-за газеты, молчал; здесь, в тихой и бедной комнате, он всегда отдыхал. Он не знал, зачем пришел сюда сейчас, да и вообще зачем приходил раньше. Дмитрий объяснял свою привязанность к белобрысому, с недетскими глазами мальчику просто интересом, жалостью всякого человека к ребенку с трудной, искалеченной судьбой. Все пережитое Дмитрием в Германии не могло пройти бесследно, и порой его начинало тянуть в свое прошлое. И Вася Солонцов для Дмитрия не просто мальчик, ребенок с круглыми взрослыми глазами, ученик третьего класса прихолмской средней школы № 2. Он привлекал Дмитрия своими недетскими сложностями и противоречиями. Это был маленький живой человек, умеющий страдать глубоко и молча, и Дмитрию очень хотелось хоть чем-нибудь скрасить его жизнь.
Из головы не шел разговор, услышанный им вчера случайно. Он и вчера приходил к Солонцовой, дверь была приоткрыта, и, счищая в коридоре веником снег с ботинок, он невольно прислушивался к голосам.
— Держи, Васек, переводных картинок тебе купила.
— Спасибо, мам.
— Что ты невеселый?
— Нет, я веселый…
— Веселый… Картинки нехороши? Скажи — другие купим.
— Не надо, мам, у меня всего много…
— Ну, говори, говори, что замолчал?
— Опять ругаться будешь…
— Да нет, Васенька, голубчик, не буду, говори.
— Мам, ты мне игрушек не покупай, ты лучше себе красивых платьев купи. Как у Денискиной матери. С цветами, блестит.
— Это зачем еще? — упавшим голосом не сразу спросила Солонцова.
— Ты обещала не сердиться. Мне Дениска говорил… говорил, что папка у него есть… Ну, мамка красивая, вот и папка есть. А у тебя все старое, ничего нет. И дядя Митя десять дней как не ходит.
Дмитрий вздрогнул от резкого окрика. Солонцова говорила что-то быстро и всхлипывала. Дмитрий торопливо вышел, не решился показаться в такой момент. И заснуть не мог, а сегодня вот купил авторучку и пришел к Солонцовой сразу после смены.
Он смутно помнил ее крикливой школьницей с короткими рыжими косичками, она выступала в самодеятельности. Вначале он не мог подавить в себе враждебного к ней чувства, точно она и его в чем-то обманула. Солонцова сразу почувствовала это и в свою очередь молчаливо выказывала полное свое безразличие к Дмитрию и к тому, что он о ней думает. Она привыкла и не ждала от людей ничего другого. Она не хотела у себя никого видеть. Разговаривать с людьми ей становилось все труднее. Но без людей она не могла, рос сын, требующий ухода, хлеба, одежды, и самой ей нужно было жить. «Что ему надо? — подумала она, впервые увидев Дмитрия у себя в доме и не узнав его. — Этот мальчишка! Всегда что-нибудь выдумает, черт веревкин! Помешался на дяденьках. Все же придется проучить его». Процедив сквозь зубы «здравствуйте» и что-то похожее на «шляются тут разные», она прошла в другую комнату и стала переодеваться. Она только что вернулась с работы и долго не выходила, и, когда наконец вышла, Дмитрий встал:
— Здравствуй, Катя.
Она недоверчиво вскинула глаза — они у нее оставались все такими же прозрачно-зелеными, как в детстве. Сейчас в них мелькнула досада, она полувопросительно-полусердито сказала:
— Здравствуйте.
— Ты меня не узнаешь?
Она еще раз внимательно посмотрела, силясь припомнить, покачала головой. Побледнела, отступила чуть и сказала тихо:
— Митя, неужели ты? Митя Поляков? Тот самый? Правда?
— Да, я Митя. А я тебя сразу узнал. Митя Поляков, из десятого «Б». Помнишь?
Она села на стул и долго молчала, бледная, потерянная и вся какая-то жесткая. Дмитрий подумал о ржавом, сорванном с крыши железе: когда на него наступаешь ногой, оно трещит и коробится, издает странные, больные звуки. Ему сейчас было очень не по себе, недаром он так долго не решался к ней подойти и заговорить, хотя иногда этого и хотелось. Не встреть он на Вознесенском холме Васю, он и теперь бы не пришел. Он ведь знал, что получится именно вот так — болезненно, глупо, не будешь знать, куда себя деть и что сказать. Он хотел уже уходить. Молчать дальше было нельзя, и она спросила:
Действие романа разворачивается в начале 30-х годов и заканчивается в 1944 году. Из деревни Густищи, средней полосы России, читатель попадает в районный центр Зежск, затем в строящийся близ этих мест моторный завод, потом в Москву. Герои романа — люди разных судеб на самых крутых, драматических этапах российской истории.
Действие романа начинается в послевоенное время и заканчивается в 70-е годы. В центре романа судьба Захара Дерюгина и его семьи. Писатель поднимает вопросы, с которыми столкнулось советское общество: человек и наука, человек и природа, человек и космос.
Из предисловия:…В центре произведения отряд капитана Трофимова. Вырвавшись осенью 1941 года с группой бойцов из окружения, Трофимов вместе с секретарем райкома Глушовым создает крупное партизанское соединение. Общая опасность, ненависть к врагу собрали в глухом лесу людей сугубо штатских — и учителя Владимира Скворцова, чудом ушедшего от расстрела, и крестьянку Павлу Лопухову, потерявшую в сожженной фашистами деревне трехлетнего сына Васятку, и дочь Глушова Веру, воспитанную без матери, девушку своенравную и романтичную…
Роман завершает трилогию, куда входят первые две книги “Судьба” и “Имя твое”.Время действия — наши дни. В жизнь вступают новые поколения Дерюгиных и Брюхановых, которым, как и их отцам в свое время, приходится решать сложные проблемы, стоящие перед обществом.Драматическое переплетение судеб героев, острая социальная направленность отличают это произведение.
"Значит, все дело в том, что их дороги скрестились... Но кто его просил лезть, тайга велика... был человек, и нету человека, ищи иголку в сене. Находят потом обглоданные кости, да и те не соберешь..."- размышляет бухгалтер Василий Горяев, разыскавший погибший в тайге самолет и присвоивший около миллиона рублей, предназначенных для рабочих таежного поселка. Совершив одно преступление, Горяев решается и на второе: на попытку убить сплавщика Ивана Рогачева, невольно разгадавшего тайну исчезновения мешка с зарплатой.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Прозу Любови Заворотчевой отличает лиризм в изображении характеров сибиряков и особенно сибирячек, людей удивительной душевной красоты, нравственно цельных, щедрых на добро, и публицистическая острота постановки наболевших проблем Тюменщины, где сегодня патриархальный уклад жизни многонационального коренного населения переворочен бурным и порой беспощадным — к природе и вековечным традициям — вторжением нефтедобытчиков. Главная удача писательницы — выхваченные из глубинки женские образы и судьбы.
На примере работы одного промышленного предприятия автор исследует такие негативные явления, как рвачество, приписки, стяжательство. В романе выставляются напоказ, высмеиваются и развенчиваются жизненные принципы и циничная философия разного рода деляг, должностных лиц, которые возвели злоупотребления в отлаженную систему личного обогащения за счет государства. В подходе к некоторым из вопросов, затронутых в романе, позиция автора представляется редакции спорной.
Сюжет книги составляет история любви двух молодых людей, но при этом ставятся серьезные нравственные проблемы. В частности, автор показывает, как в нашей жизни духовное начало в человеке главенствует над его эгоистическими, узко материальными интересами.
Его арестовали, судили и за участие в военной организации большевиков приговорили к восьми годам каторжных работ в Сибири. На юге России у него осталась любимая и любящая жена. В Нерчинске другая женщина заняла ее место… Рассказ впервые был опубликован в № 3 журнала «Сибирские огни» за 1922 г.
Маленький человечек Абрам Дроль продает мышеловки, яды для крыс и насекомых. И в жару и в холод он стоит возле перил каменной лестницы, по которой люди спешат по своим делам, и выкрикивает скрипучим, простуженным голосом одну и ту же фразу… Один из ранних рассказов Владимира Владко. Напечатан в газете "Харьковский пролетарий" в 1926 году.
Прозаика Вадима Чернова хорошо знают на Ставрополье, где вышло уже несколько его книг. В новый его сборник включены две повести, в которых автор правдиво рассказал о моряках-краболовах.