Горькая услада - [38]

Монти пытался несколько раз прервать речь Стива, но это ни к чему не привело, так как Стив говорил так же, как и боксировал: продолжительно и без пауз.

— Объясните мне, пожалуйста, толком, — сказал Монти с внезапно покрасневшим от волнения лицом. — Вы сказали, что племянницу лорда Россмита зовут Сильвия Дин. Где она теперь — еще в Россмите?

— Насколько я знаю, да, — ответил Стив, несколько удивленный горячностью Монти. — Я ведь сказал вам, что эта история ее не коснулась совершенно.

— Отлично! — заметил Монти. — А теперь до свидания, Стив. Кстати, если бы я был на вашем месте, то поставил бы на Пляймсоля, он бежит в Херст-Парке в субботу.

Он забыл о своем желании зайти в бар и, захлопнув дверцу автомобиля, бросил шоферу:

— Домой!

Вернувшись к себе, он подошел к письменному столу и быстро просмотрел целую груду писем, полученных в его отсутствие. Однако ни от Сильвии, ни от Додо не было ни строчки. Позвонить что ли в Париж к Фернанде? Но ему этот план показался глупым. Он позвал своего лакея и велел принести чего-нибудь выпить. Глубоко задумавшись, он принялся смешивать себе виски с водой.

Бедняжка Бит, как она много пережила за последнее время! Он себе представляет, как она измучилась. Он даже не предупредит ее о своем приезде. Просто явится туда и увезет с собой.

В жизни было очень мало случаев, когда Монти терял свое необычайное самообладание; в данный момент, сидя в своей богато обставленной комнате, он внезапно почувствовал, что находится на пороге какого-то большого события… Малютка там совсем одна и… Монти поднялся и прерывисто вздохнул. Он хотел жениться на Сильвии, хотел, чтобы она принадлежала ему, хотел иметь возможность заботиться о ней и баловать ее… И сегодня впервые понял, что теперь близок к осуществлению своего заветного желания, что его час настал.

Он позвал своего лакея.

— Тони, запакуйте мои вещи. Я лечу сегодня на аэроплане в Ирландию. Позвоните на аэродром в Кройдон, а когда подойдут к телефону, кликните меня.

Он пошел к себе в комнату, чтобы собрать подарки, которые приготовил для Сильвии.

ГЛАВА ШЕСТНАДЦАТАЯ

— Я не могу дольше оставаться здесь, — сказала Сильвия Килдеру. — Я не в силах вынести этого одиночества.

Он кивнул в знак согласия с очень мрачным видом.

— Хорошо, я понимаю, но что же будет? Опять Париж? Я могу отвезти вас туда, это было бы полезно для нас обоих. Как насчет Фернанды?

— Я не могу вернуться к ней, — ответила Сильвия.

Она стояла в саду, который когда-то содержался в образцовом порядке, но теперь был совершенно запущен; клумбы с редкостными тюльпанами давно потеряли свою форму и поросли сорной травой. Сильвия была ярко освещена солнцем, и ее волосы горели в его лучах, как старое золото. При взгляде на нее Килдер заметил, что она сильно похудела и что вокруг глаз у нее появились темные круги, которых не было в день их первой встречи. Он с новой силой почувствовал свою вину перед ней.

«Если бы она вышла замуж… — с несколько преувеличенной горячностью подумал он, но тотчас же сообразил, что Сильвия, живя в замке и не встречаясь ни с кем, даже при очень большом желании не имела возможности это сделать.

«Почему в жизни не бывает так, как в романах? — с горечью подумал он. — Ведь она из тех, которых не забывают».

— Почему вы не хотите вернуться в Париж?

— Я не могу, — ответила Сильвия. — Фернанде я мешаю, а кроме нее, у меня там никого нет.

— Неужели вы можете кому-нибудь мешать? — грустно возразил Килдер. — Знаете, Сильвия, вы ужасно похудели.

— Это не имеет никакого значения, — рассеянно ответила она.

— А что же тогда имеет значение, по-вашему? — вспылил Килдер.

Сильвия повернулась к нему и улыбнулась такой жаткой и трогательной улыбкой, что у него снова сжалось сердце.

— Важно вот что: мне необходимо найти какую-нибудь работу, — сказала она. — Не можете ли вы мне помочь в этом, Кил?

— Вы хотите работать? — воскликнул Килдер.

— Да. Я не могу оставаться в замке, а чтобы жить где-нибудь в другом месте, мне нужны деньги, и я хочу зарабатывать себе на жизнь, — устало пояснила Сильвия.

Килдер принялся размышлять вслух:

— А я даже не в состоянии выжать для вас хоть жалкие крохи из доходов поместья, — начал он. — Долги Россмита погубили замок. А этот скряга О'Флаэрти распоряжается всем по своему усмотрению, и от него нельзя получить ничего раньше пятнадцатого числа следующего месяца. Я сам запутался в долгах. Бедная девочка! А что вы умеете делать?

— Очень немногое, — ответила Сильвия. — Я умею говорить по-французски, по-немецки и по-итальянски. Кил, может быть, вы знаете кого-нибудь, кому нужна компаньонка или гувернантка? С этим занятием я бы справилась легко.

— Но ведь это ужасно — быть гувернанткой! — грустно возразил Килдер. — Человек становится каким-то безразличным существом, так, что-то среднее — ни рыба, ни мясо. Но все же это довольно удачная мысль, и если вам удастся попасть в приличную семью, то было бы не так уж плохо. Знаете что, Сильвия, я поеду сейчас к Китти Скевингтон — она кузина моей покойной матери — и спрошу ее, не знает ли она чего-нибудь подходящего. Я не удивлюсь ни чуточки, если она скажет, что имеет кое-что на примете. Тогда все будет устроено. А я приготовил для вас изумительное седло, я привезу его вам, когда приеду, чтобы сообщить, где вам удалось устроиться.