Горизонты - [57]
— Счастье-то уготовано Клане…
Выхода жениха мы ждали долго, надо же его было хозяевам чаем напоить, поговорить о делах да поукладывать, что к чему. Дело не шуточное у Клани решалось.
Наконец вышел на крыльцо и жених, веселый и красивый. Вышел не один, а в окружении всей новой родни. Старик ловко стянул клещи хомута, старший сын Оля подтянул чересседельник. Все услужливы, радостны. Сваха в пестром полушалке юлой вертелась между женихом и родными невесты.
— Ну, бабоньки, скоро и свадьба, — не то с радостью, не то с грустью сказала Кузьмовна.
— Потопчем, бывало, половицы!..
Через несколько дней Кланя уезжала с Василием Овечкиным в Москву. Тогда уж вся Купава собралась на двор к Бессоловым. Каждый хотел что-то доброе сказать молодым на прощание, но удивительно, слова не слетали с бойких бабьих языков. Поднимая руки к груди, бабы вытирали кончиками платков глаза. Еще бы не горевать: прожить столько годов с такой девушкой и расставаться.
— Ведь помню, Клавушка, эдакую тебя запомнила, — сказала моя мать и опустила ладонь. — Не выше стола была… Счастья да удачи вам!
— Спасибо, — ответила Кланя и со всеми попрощалась. И мне руку подала.
— На Рыжке-то не быстро езди! — сказала она.
Мне вспомнился случай, когда в день затмения я вез Клаву из Нижнего поля и какой-то незнакомый возница решил нас обогнать. Но разве Рыжко уступит кому? Весь в пене прибежал он домой. Распрягая лошадь, я взглянул в глаза Рыжка. Почему-то они были грустные и тревожные. Или мне только показалось так?
— Он ведь старенький, — добавила Кланя.
— А бегает еще хорошо, — сказал я и наивно подумал: «Разве может Рыжко стареть?..» Я с малых лет видел его таким и считал, что он никогда не постареет.
В день отъезда Клани мне было очень грустно. Начну думать о чем-нибудь и опять вспомню, как Кланя подбирала за жнейкой овес в поле, ловко связывала горсти в снопы, как на лугу лопаткой точила мне косу, как разглядывала мои книжки… Да мало ли что вспомнилось в тот день. И катушка вспомнилась, и кружало на озере, и качели… Без Клавы не обходилось ни одно веселье в деревне. И вдруг — уезжает…
Это, как мне казалось, была первая для Купавы потеря…
Как-то осенью ко мне в Осинов-городок приехали отчим с матерью. Я был на улице: смотрю, они сидят в нашем тарантасе, а лошадь-то другая — серой масти и ростиком вроде поменьше.
Я подбежал к ней — и впрямь другая лошадь, не Рыжко.
— Не узнаешь? — спросил сумрачно отчим.
— Рыжко-то где?
— В земле зарыт наш Рыжушко, — с грустью сказала мать.
Меня словно кто ударил по голове.
— Как в земле? — еще не все понимая, вскрикнул я.
— Сгинул… Вечером был жив, а утром и не встал.
Я схватился за голову и заплакал.
Так уходило от меня детство…
Во второй год учебы в семилетке я устроился на квартиру в самом городке к врачу Анне Павловне. Это была уже немолодая, с коротко подстриженными седеющими волосами женщина, по натуре добрая и ласковая. Она работала в местной больнице, снимала в частном доме мезонин — небольшую комнату, разделенную надвое заборкой. Жила она одна, дочери учились: старшая Лена — в Ленинграде, младшая Зина — в Устюге.
Мне сразу понравилось у Анны Павловны. В свободное от работы время она готовила обед, а я кое в чем ей помогал по хозяйству: носил с улицы дрова, воду, подметал в комнате пол. Я научился пользоваться стареньким примусом и нередко, ожидая возвращения хозяйки с работы, готовил чай.
По вечерам мы с Анной Павловной любили разглядывать фотографии. Особенно подолгу она держала в руках фотографию, на которой Лена была среди учителей. Анна Павловна наденет очки и, слегка отнеся карточку от глаз, долго и пристально смотрит на нее.
— Ну как живешь, доченька? — вдруг спросит она. — Не слишком сытно, наверное? И денег нет? Велика ли стипендия… — и, вздохнув, добавит: — Потерпи уж, доченька…
Лена несколько лет работала учительницей в деревне, неподалеку от Осинов-городка. Потом уехала в Ленинград и поступила в институт.
— Летом здесь благодать. Молодежи тут много, и природа богатая… Но ведь Ленинград же!.. Детство у нее все там прошло. Выехали мы оттуда в голодные годы.
Я внимательно слушал Анну Павловну.
«Счастливая-то какая Лена, — думал я. — Учителем уже была и еще учится. На кого же еще-то?»
— На педагога высшей квалификации теперь учится, — будто уловив мой вопрос, сказала Анна Павловна. — Младшенькая, Зина, пошла по моей специальности. Нравится ей. Может, приедет работать к нам. Медицина — святое дело…
Анна Павловна гордилась своей профессией и хотела, чтобы я выучился на врача. Да и я еще помнил, как проезжал на тройке доктор Добряков. О Добрякове Анна Павловна отзывалась с уважением. Это, говорила она, известный хирург, основатель первой в губернии хирургической больницы.
А когда я рассказал Анне Павловне о том, как ехал с Добряковым в одних санях, она слегка улыбнулась, сказала:
— Теперь уж быть тебе врачом… Сначала выучишься на фельдшера, а там, глядишь, рукой подать и до врача.
По своей неосведомленности и детской наивности я и впрямь подумал: чего же тут трудного, научусь вертеть порошки и буду разъезжать по деревням, лечить людей. Я не раз бывал у фельдшера в Шолге и видел, как он лечил: вначале послушает тебя в деревянную трубочку, взглянет на твой язык, измерит градусником температуру — и все станет яснее ясного. Даст тебе порошков или какую-нибудь микстуру, и ты — здоров!
Аннотация издательства: Сорок пять лет жизни отдал автор службе в рядах Советских Вооруженных Сил. На его глазах и при его непосредственном участии росли и крепли кадры командного состава советской артиллерии, создавалось новое артиллерийское вооружение и боевая техника, развивалась тактика этого могучего рода войск. В годы Великой Отечественной войны Главный маршал артиллерии Николай Николаевич Воронов занимал должности командующего артиллерией Красной Армии и командующего ПВО страны. Одновременно его посылали представителем Ставки на многие фронты.
Данная статья входит в большой цикл статей о всемирно известных пресс-секретарях, внесших значительный вклад в мировую историю. Рассказывая о жизни каждой выдающейся личности, авторы обратятся к интересным материалам их профессиональной деятельности, упомянут основные труды и награды, приведут малоизвестные факты из их личной биографии, творчества.Каждая статья подробно раскроет всю значимость описанных исторических фигур в жизни и работе известных политиков, бизнесменов и людей искусства.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассматривается история бурной политической карьеры диктатора Ирака, вступившего в конфронтацию со всем миром. Саддам Хусейн правит Ираком уже в течение 20 лет. Несмотря на две проигранные им войны и множество бед, которые он навлек на страну своей безрассудной политикой, режим Саддама силен и устойчив.Что способствовало возвышению Хусейна? Какие средства использует он в борьбе за свое политическое выживание? Почему он вступил в бессмысленную конфронтацию с мировым сообществом?Образ Саддама Хусейна рассматривается в контексте древней и современной истории Ближнего Востока, традиций, менталитета л национального характера арабов.Книга рассчитана на преподавателей и студентов исторических, философских и политологических специальностей, на всех, кто интересуется вопросами международных отношений и положением на Ближнем Востоке.