Горит ли Париж? - [110]

16

26 августа

Потрясенные и все еще не верящие в происходящее парижане пробуждались, чтобы прожить первый полный день свободы. Освободители и освобожденные, разминая онемевшие члены, иногда с тяжелой от похмелья головой, но все еще переполненные энтузиазмом прожитого дня, жмурились от теплого солнечного света, заливавшего Париж в ту субботу, 26 августа.

* * *

Этот день будет прежде всего днем Шарля де Голля. Всю ночь радио объявляло о его парадном марше по Ели-сейским полям. До самого рассвета станки непрерывно печатали тысячи транспарантов с надписями «Да здравствует де Голль». Де Голлю предстояло рандеву с историей, которое должно было стать кульминацией его четырехлетнего крестового похода, неофициальным плебисцитом, в ходе которого он получит подтверждение своего права заставить замолчать своих политических соперников.

Де Голль считал важным, чтобы по пути его следования к Нотр-Дам были расставлены солдаты 2-й бронетанковой дивизии. Они нужны были ему для обеспечения безопасности. Но еще важнее, как он полагал, было то, чтобы своим количеством и видом войска произвели на население впечатление мощной поддержки его правительства. В обход командных инстанций союзников де Голль отдал приказ Леклерку собрать войска для парада. В качестве единственной уступки он согласился направить одну из боевых групп на северо-восток, в Ле-Бурже, где угрожала контрнаступлением группировка немецких войск.

Весь план был чрезвычайно опасным. В городе, до конца еще не очищенном от немецких снайперов, когда лишь один полк американской армии и боевая группа 2-й бронетанковой дивизии преграждали путь в столицу немецкому арьергарду, де Голль предлагал собрать вместе свыше миллиона людей и виднейших лидеров страны. С самого дня высадки, когда у побережья Нормандии стояла армада судов, у люфтваффе не было такой соблазнительной и столь усердно разрекламированной цели.

И все же, несмотря на этот риск, де Голль решил осуществить задуманное. Его собственное политическое будущее и, как он был уверен, будущее Франции зависело от того, пойдет ли он на этот риск. Он должен был утвердить свою власть, свою роль лидера немедленно, пока столица пребывала на гребне волны чувств по поводу своего освобождения.

Первым следствием его решения был конфликт с американскими союзниками. В 10 часов утра, ничего не подозревая о приказе де Голля 2-й бронетанковой, в распоряжении ее штаба появился офицер из V корпуса с распоряжениями на текущий день. Командующего V корпусом генерала Леонардо Т. Джероу беспокоили оголенные подходы к городу; он хотел, чтобы дивизия заняла оборонительный рубеж на северо-восточном направлении от столицы. В V корпус сообщили, что на 2-ю бронетанковую дивизию в этот день рассчитывать нечего.

Разгневанный командующий V корпусом направил радиограмму в первую армию: «Генерал де Голль приказал Леклерку организовать сегодня большой парад от Триумфальной арки до Нотр-Дам. Штаб французской дивизии возмущен тем, что ее отвлекают от боевых операций. В штабе говорят, что Леклерк получил приказ и ничего нельзя сделать. 2-я бронетанковая будет настолько задействована, что по крайней мере в течение двенадцати, а то и более часов ее нельзя будет использовать для выполнения срочных задач».

Вернувшись после осмотра боевых порядков, Джероу кипел от злости. Он направил Леклерку составленный в резкой форме рукописный приказ: «Вы действуете под моим началом и не должны подчиняться приказам из каких-либо других источников. Мне известно, что вы получили указание генерала де Голля организовать парад своих войск в 14.00. Вы должны игнорировать этот приказ и продолжать выполнение поставленной перед вами задачи по ликвидации сопротивления в Париже и его окрестностях. Вверенные вам войска не должны участвовать в каком бы то ни было параде сегодня или в любое другое время без подписанного лично мной приказа».

Несчастный Леклерк, попав под перекрестный огонь, решил, что у него нет другого выхода, как подчиниться де Голлю. Чтобы свести к минимуму свои разногласия с V корпусом, он попытался прятаться от приказов генерала Джероу. В конце концов подполковник из штаба корпуса разыскал его в ресторане у Дома инвалидов. Вручая ему приказ генерала, полковник добавил, что, если дивизия примет участие в параде, Джероу будет считать это «формальным нарушением воинской дисциплины». Выведенный из себя Леклерк отвел офицера к де Голлю.

— Я одолжил вам Леклерка, — с важным видом заявил де Голль. — Поэтому с полным основанием могу на время забирать его назад.

* * *

Когда последние приготовления к параду уже подходили к концу, в подземном командном пункте группы армий «Б» в Марживале раздался телефонный звонок. Это была линия «Блиц» генерал-фельдмаршала Моделя. Телефон не ответил. Впервые после возвращения из своей первой инспекционной поездки на фронт фельдмаршал отсутствовал в своем штабе. В то утро Модель отправился на инспекцию своих войск вокруг Компьеня.

Звонивший расстроился. У него было поручение от фюрера передать приказ фельдмаршалу, которого Гитлер знал как одного из своих самых преданных сторонников. Нехотя генерал-оберст Альфред Йодль попросил подозвать к телефону второе после Моделя лицо — начальника штаба группы армий «Б» генерал-лейтенанта Ганса Шпейделя. Он отдал Шпейделю приказ о выполнении задачи, подготовиться к которой Гитлер приказал днем ранее, — обстреле Парижа ракетами Фау. Фюрер, сообщил Йодль Шпейделю, хотел, чтобы ракеты, размещенные примерно на ста базах в Па-де-Кале и на севере Франции, «пролились дождем» на Париж. Штаб люфтваффе получил приказ в предстоящую ночь нанести удар по Парижу «всеми имеющимися силами».