Гордый наш язык - [40]
В русском языке где-либо, где-нибудь, где-то, *Я>е ни есть издавна обозначали разную степень неопреД>е* ленности по отношению к месту и попросту значили неизвестно где. Для выражения неопределенности времени были слова когда-либо, когда-нибудь, когда-то. Время сыграло шутку с выражающими его словами, разведя в языке прошлое и будущее, так что сегодня мы говорим либо только в прошедшем - когда-то («жил-был король когда-то...»), либо сразу уж в будущем - когда-нибудь («ужо когда-нибудь, мой друг...»). Настоящее пропало, его нет в таких неопределенных выражениях, потому что настоящее реально и не требует уточняющих определений. С ним все ясно.
Но оказывается, что при необходимости соединить в сознании пространство и время в общей для них приблизительности старые где-нибудь и когда-нибудь сошлись. Так и появилось пресловутое «где-нибудь в июле» - по простой аналогии с когда-нибудь. Случайный поворот речи, образ, может быть - озорство, не больше. А вот когда-то, связанное не с неопределенным будущим, а с известным прошлым, никогда не могло бы замениться словом где-то. Где-то шире по смыслу, как и пространство в нашем представлении шире времени.
Вторая причина замены в том, что местоимение ВДе-то во всех приведенных примерах вообще не озна->Чает место или время, в заменяет ориентировочные слова примерно, около. Ошибка употребления слова nie-то в том и состоит, что при неизвестном, прибли->3ительном, неточном назывании меры, времени или >числа стали использовать не разговорную форму «око->Ло пяти часов», не просторечную форму «примерно в >Пять часов», но совершенно невозможную, зато выра->ЗИТельну>ю форму «где-нибудь в пять часов», а затем и *°Роче: «где-то в пять часов». Не о пространстве и не >вРемени речь, как думает каждый, кто сталкивается с этим словом в таком вот употреблении: речь идет о мере, о мере приблизительности. А мера, как давно известно, определяется одновременно степенями и про* странства и времени.
Нужных для новых понятий слов наша речь не имела, вот и приходится подбирать из наличного материала все, что удобнее, что больше подходит. Вынужденная необходимость, хотя... хотя, конечно, получается и неряшливо, приблизительно - стилистически нехорошо. Художник слова остро чувствует эту раздвоенность между мыслью и образом, отзываясь на временное неудобство речи так: «Что-то, какой-то, где-то, когда-то - как все это неверно и неопределенно, как смазано и растерто в туманных представлениях и чувствованиях, и неужели то же самое у всех?» (В. Распутин).
Нет, не у всех, в этом все дело, но где-то все же гибко вторгается в образовавшийся смысловой зазор как замена логической связи. В этом ему помогает и форма его - в ней нет образа.
Где-то грамматически оказалось гибче других слов, которыми пользовались в данном значении. С этим местоимением легко образовать самые разные сочетания и в любом контексте. Выходит (и это важно), неправильно считать, будто где-то в разговорной речи употребляется неверно; правильнее признать, что слово используют не в обычном его значении, - а это уже другое дело!
Зачем же потребовалось заменять этим словом испытанные около или примерно? Когда-то и пример* но казалось столь же варварским словом на фоне привычного около, но и оно осталось в нашей речи. Речь всегда стремится к краткости и точности.
Посмотрим, как уточняется мысль, выбирая ну#' ные варианты для выражения. Сказать: около мес*~ ца - значит выразить мысль о том, что произойдет почти через месяц (немного раньше чем через месяц). Примерно через месяц - приблизительно через месяц, может быть, и позже. «Где-то через месяц» - определенная неопределенность, с указанием на то, что это может случиться и точно через месяц. За сменой определительных слов - уточнение тех интервалов, которые, при всей своей неопределенности, должны быть заранее оговорены и потому обозначены в слове. Для делового человека это важно. Ведь все, что случится в будущем, по необходимости можно оценивать только приблизительно, мало ли какие помехи возникнут.
Правы те, кто возражает против злоупотребления словом где-то без надобности. Оно не литературное, это точно, но и слово примерно в том же смысле - тоже не литературное. К примерно мы привыкли, где-то пока пугает и настораживает. Вполне возможно, употребление где-то в этом значении - временно, найдется слово точнее, и мы им воспользуемся. Сегодня же разговорная речь отрабатывает именно этот вариант, не будем мешать ей. Опыт показывает, что и однодневки, попавшие в язык случайно, оказываются полезными. Из смысла их возникают в дальнейшем совершенно необходимые представления о том, что именно необходима.
Качественный
«Быть может, качеств ваших тьму,
Любуясь им, вы придали ему!» - пишет А. С. Грибоедов.
Хорошее слово - но вот вопросы; правильные, вид-°» вопросы. Слово качественный без уточнения -только хорошее качество; значит, превратившись из существительного в прилагательное, слово качество потеряло свой первоначальный смысл?
«Изделия станут качественнее», «будем качественнее трудиться», - почему слову качественно придали новый смысл, заменив им другие, во множестве существующие в русском языке, слова? Ведь не говорим
В книге рассказано об истории русского языка: о судьбах отдельных слов и выражений, о развитии системы частей речи, синтаксической структуры предложения, звукового строя.
В четырех разделах книги (Язык – Ментальность – Культура – Ситуация) автор делится своими впечатлениями о нынешнем состоянии всех трех составляющих цивилизационного пространства, в границах которого протекает жизнь россиянина. На многих примерах показано направление в развитии литературного языка, традиционной русской духовности и русской культуры, которые пока еще не поддаются воздействию со стороны чужеродных влияний, несмотря на горячее желание многих разрушить и обесценить их. Книга предназначена для широкого круга читателей, которых волнует судьба родного слова.
Книга представляет собой фундаментальное исследование русской ментальности в категориях языка. В ней показаны глубинные изменения языка как выражения чувства, мысли и воли русского человека; исследованы различные аспекты русской ментальности (в заключительных главах — в сравнении с ментальностью английской, немецкой, французской и др.), основанные на основе русских классических текстов (в том числе философского содержания).В. В. Колесов — профессор, доктор филологических наук, четверть века проработавший заведующим кафедрой русского языка Санкт-Петербургского государственного университета, автор многих фундаментальных работ (среди последних пятитомник «Древняя Русь: наследие в слове»; «Философия русского слова», «Язык и ментальность» и другие).Выход книги приурочен к 2007 году, который объявлен Годом русского языка.
В четвертой книге серии «Древняя Русь» автор показывает последовательное мужание мысли в русском слове — в единстве чувства и воли. Становление древнерусской ментальности показано через основные категории знания и сознания в постоянном совершенствовании форм познания. Концы и начала, причины и цели, пространство и время, качество и количество и другие рассмотрены на обширном древнерусском материале с целью «изнутри» протекавших событий показать тот тяжкий путь, которым прошли наши предки к становлению современной ментальности в ее познавательных аспектах.
Шестнадцатый выпуск из научной серии «Концептуальные исследования» представляет собой учебное пособие, разработанное по курсам для магистрантов «Языковые основы русской ментальности» и «Русский язык в концептуальном осмыслении». В его состав входят: теоретические главы, вопросы для обсуждения, темы рефератов, практические задания, списки литературы по темам. Пособие предназначено для магистрантов филологических факультетов вузов, обучающихся по направлению 031000.68 «Филология», а также для студентов, аспирантов, преподавателей.
В популярной форме через историю древнерусских слов, отражавших литературные и исторические образы, бытовые понятия, автор излагает представления восточных славян эпохи Древней Руси (X—XIV вв.) в их развитии: об окружающем мире и человеке, о семье и племени, о власти и законе, о жизни и свободе, о доме и земле. Семантическое движение социальных и этических терминов прослеживается от понятий первобытно-общинного строя (этимологические реконструкции) до времени сложения первых феодальных государств в обстановке столкновения языческой и христианской культур.
Стоит ли верить расхожему тезису о том, что в дворянской среде в России XVIII–XIX века французский язык превалировал над русским? Какую роль двуязычие и бикультурализм элит играли в процессе национального самоопределения? И как эта особенность дворянского быта повлияла на формирование российского общества? Чтобы найти ответы на эти вопросы, авторы книги используют инструменты социальной и культурной истории, а также исторической социолингвистики. Результатом их коллективного труда стала книга, которая предлагает читателю наиболее полное исследование использования французского языка социальной элитой Российской империи в XVIII и XIX веках.
Предлагаемое пособие имеет практическую направленность и нацелено на то, чтобы помочь учащимся подготовиться к выполнению самых сложных заданий на Едином государственном экзамене по русскому языку (часть «С»), т.е. к написанию сочинения-рассуждения в жанре, близком к рецензии или эссе. В пособии даны речевые образцы и методические шаги по выстраиванию сочинения-рассуждения в жанре рецензии, указаны типичные, часто встречающиеся на ЕГЭ грамматические и речевые ошибки, предложены советы, как начинать и завершать письменную работу, приведены основные параметры стилей речи и образцы рецензий по каждому из них.
У этой книги интересная история. Когда-то я работал в самом главном нашем университете на кафедре истории русской литературы лаборантом. Это была бестолковая работа, не сказать, чтобы трудная, но суетливая и многообразная. И методички печатать, и протоколы заседания кафедры, и конференции готовить и много чего еще. В то время встречались еще профессора, которые, когда дискетка не вставлялась в комп добровольно, вбивали ее туда словарем Даля. Так что порой приходилось работать просто "машинистом". Вечерами, чтобы оторваться, я писал "Университетские истории", которые в первой версии назывались "Маразматические истории" и были жанром сильно похожи на известные истории Хармса.
Назовите самые популярные переводные детские книги. Не сомневаемся, что в ваш список попадут повести о муми-троллях Туве Янссон, «Алиса в Стране чудес» Кэрролла, «Хроники Нарнии» Льюиса, эпопея «Властелин колец» Толкина, романы Дж.К. Роулинг о Гарри Поттере. Именно о них – ваших любимых (или нелюбимых) книгах – и пойдет речь в этом сборнике. Их читают не по программе, а для души. Поэтому рассуждать о них будет самый известный литературный критик, поэт и писатель, популяризатор литературы Дмитрий Быков. Его яркие, эмоциональные и невероятно интересные выступления в лектории «Прямая речь» давно привлекают школьников и родителей.
В центре внимания научных работ, которые составили настоящий сборник, находится актуальная проблематика транснациональных процессов в русской литературе и культуре. Авторы рассматривают международные литературные и культурные контакты, а также роль посредников в развитии русской культуры. В их число входят И. Крылов, Л. Толстой, А. Ахматова, М. Цветаева, О. Мандельштам и другие, не столь известные писатели. Хронологические рамки исследований охватывают период с первой четверти XIX до середины ХХ века.
Книга рассказывает о жизни и сочинениях великого французского драматурга ХVП века Жана Расина. В ходе повествования с помощью подлинных документов эпохи воссоздаются богословские диспуты, дворцовые интриги, литературные битвы, домашние заботы. Действующими лицами этого рассказа становятся Людовик XIV и его вельможи, поэты и актрисы, философы и королевские фаворитки, монахини и отравительницы современники, предшественники и потомки. Все они помогают разгадывать тайну расиновской судьбы и расиновского театра и тем самым добавляют пищи для размышлений об одной из центральных проблем в культуре: взаимоотношениях религии, морали и искусства. Автор книги переводчик и публицист Юлия Александровна Гинзбург (1941 2010), известная читателю по переводам «Калигулы» Камю и «Мыслей» Паскаля, «Принцессы Клевской» г-жи де Лафайет и «Дамы с камелиями» А.