Гордый наш язык - [42]

Но коль скоро новое значение слова масштаб стало всеобщим, в силу вступает другое свойство языка. Масштабно - много, крупно, широко, и в разговорной речи возникает стремление уточнить характер масштабности; появляются крупномасштабный, полномасштабный, широкомасштабный, которые ни в одном толковом словаре не поминаются, потому что созданы на этот момент, с разных сторон уточняя характеристику основного корня слова. Подобные уточнители всегда появляются в момент, когда новое слово ^Или значение только-только входят в литературный язык; это как бы стежки, которые пристегивают основ-^н°й смысл слова масштабный к разным по смыслу ^Тскстам и тем самым готовят включение нового зна-^Чения в литературный канон. Обычно такая подготовительная работа ведется в письменной форме речи. °^м°гает здесь и взаимодействие с близкими по смыслу, но хорошо известными словами. Например, крупномерный в словарях указано, а крупномасштабный - нет. Разница между этими словами в том, что характер отражаемых ими действительных размеров разный: предмет может быть крупномерным, а явление - крупномасштабным. Происходит переключение внимания с конкретного на все более отвлеченное, в чем также нуждается современная книжная речь. Но парадоксальность в том, что при этом забыто значение слова масштаб. Ведь чем «крупнее» масштаб карты, тем, наоборот, мельче местность и предметы на ней. Говорить о крупномасштабном, подчеркивая значительность его размеров, - абсурд. Логический смысл выражения прямо противоположен словесному «Полный» или «широкий» масштаб вообще чепуха, если уж вдуматься в значения этих слов. Выходит, главное тут вовсе не логика смысла, а выразительный образ, и в образе этом «ведет» русское определение: крупный, полный, широкий... Опять мы стоим перед необходимостью как-то согласовать эмоциональный образ с логикой мысли.

Оптимальный, экстремальный...

«Так ли уж необходимы в нашей речи многочисленные иностранные слова? Особенно убийственно звучат всякие максимальный, оптимальный, экстремальный» - такое мнение доводится слышать часто.

В нашей речи подобным словам действительно не должно быть места, так и рекомендуют все толковые словари: оптимальный - слово книжное, а экстремальный вовсе туда не попало.

Однако кроме обычной речи существует язык науки, который нуждается в специальных обозначениях для конечных, допустимых или возможных, пределов опыта, наблюдения или действия. Язык науки в высшей степени интернационален, и в данном случае при образовании русских прилагательных, обозначающих «конечный предел», стали использовать латинские слова, давно известные русскому языку: максимум - с начала XX века, оптимум - с 30-х годов, экстремум - с 60-х годов. Последовательная смена обозначений максимальный - оптимальный - экстремальный отражает попытки научного сознания точнее отразить уровень предельности: наивысший -наилучший - самый крайний в своих проявлениях. Ученые всегда точно понимают смысл таких слов; например, в одной из статей в газете «Известия» говорится «об экстремальных психологических моделях» и «экстремальных условиях» проверки человеческого характера. Экстремум и есть технический термин для одновременного обозначения минимума и максимума, потому что латинское слово extremum значит крайнее, предел, за которым ни в одну сторону ничего уже нет.

До ученых этим словом пользовались политики: экстремизм - крайние взгляды и действия в политике. Нужно, впрочем, сказать, что эти латинские слова Долгое время и по внешнему виду считались чужими словами специального языка. Они писались латинскими буквами фактически до начала XX века (так во всех словарях и трактатах прошлого века). Еще в 1889 году известный нам А. Б. писал: «Есть много латинских ^Слов, вошедших в наш язык, которые пишутся по-рус-^ски, и только весьма немногие почему-то сохраняют ^пРеимущ_ество являться в латинской графической подлинности. К таким словам относятся maximum и minimum, которые, принимая падежные окончания русских имен существительных мужского рода, отделяют их от себя апострофом; так - родительный падеж от maximum - maximum's и т.д.». Только войдя в наш лексикон как слово максимум, дало оно и русскую форму максимальный, и началось то самое движение мысли, о котором тут речь.

Попадая в язык газет, новое слово всегда несколько размывает свои значения, журналисты предпочитают переносные, образные его значения, и это некоторое время смущает как ученых, привыкших к точности обозначений, так и широкую публику, вообще не знакомую с такими значениями; им нужно специально учиться. Однако история многих других слов показывает, что именно в языке публицистики отрабатываются те значения новых слов, которые впоследствии переходят из терминов в разговорную речь. Влиятельность научного знания в наши дни может обеспечить такую поддержку и слову экстремальный.

Уже и сейчас в разговорную речь многих людей оно проникает, но воспринимается пока как рисовка, некоторое манерничание и вызывает неодобрение. Так бывает, когда слово еще не стало русским, является, как говорят, варваризмом. В простом разговоре об обычных вещах лучше все-таки использовать русские соответствия всем указанным здесь словам: не