Гордые и свободные - [22]

– Ничего не переменится. Зачем только приехала сюда эта Элайза! Мы еще нахлебаемся с ней горя.

Айк хотел обнять жену за плечи, но Кэсси сердито отмахнулась от него и ушла в дом. Айк понимал ее чувства, но не разделял их. Мастер Уилл – человек умный, добрый. Он много раз говорил, что индейцам чероки пришлось изучить книги и законы белых людей, что только благодаря этому они сумели сохранить свободу. Сам же Айк умел наточить плуг, починить колесо, подковать лошадь, только и всего. Если получилось у индейцев, может, получится и у черных. Бунтовать против господ – дело безнадежное. Никто еще таким способом свободы не завоевал. Наверно, все-таки индейцы придумали правильно.

Когда наутро Элайза пришла в школу, у дверей уже стояли двое новых учеников. Смущенные и радостные, они вошли за учительницей в класс и благоговейно огляделись по сторонам, боясь до чего-нибудь дотронуться. Элайза дала им время освоиться. Вскоре Шадрач увлекся глобусом, стоявшим в углу комнаты.

– Это земной шар, – объяснила Элайза. – Гордон-Глен находится примерно вот здесь. – Она показала место на глобусе, потом повернула его. – А вот здесь Африка, ваша родина.

Он недоуменно нахмурился.

– Как это, мэм? Моя родина тут, на плантации. Никакую Африку я не знаю.

– Ты-то не знаешь, но твои родители или их родители приехали сюда из Африки.

– Откуда вы это знаете?

– Все черные люди родом из Африки. Это континент, аборигены которого имеют черную кожу.

– А что такое «абориген»?

– Туземец, местный житель. Вот здесь, например, аборигены – чероки. Они жили в этих горах еще до того, как появились белые.

В класс вбежал Кипп и замер на месте, увидев Фиби и Шадрача.

– А эти что здесь делают?

– Это новые ученики. Они будут заниматься вместе с вами, – объяснила Элайза, с улыбкой глядя на негритянских детей.

– Рабам здесь не место, – надменно заявил Кипп. – И потом, они такие тупые, что все равно ничему не научатся.

– То же самое джорджийские гвардейцы говорят о чероки, – парировала Элайза.

Кипп взглянул на нее исподлобья, но препираться перестал. Элайза надеялась, что с остальными детьми проблем не будет. Класс наполнился учениками, начался первый урок.

Слава Богу, никто, кроме Киппа, не проявлял к новичкам открытой враждебности. Младшие дети, девятилетний Том Мерфи и семилетняя Ксандра, вообще не обращали на них внимания, а остальные, включая Темпл, делали вид, что ничего особенного не произошло, хотя вряд ли были довольны.

Элайза начала урок с молитвы, напомнила ученикам о золотом правиле: «Хочешь, чтобы люди обходились с тобой хорошо, – обходись с ними хорошо и сам». Она надеялась, что Господь восстановит гармонию в ее классе. Но чуда не произошло. Вскоре, следуя модному в те годы ланкастерскому методу обучения, Элайза стала назначать ответственных за разные задания.

Кипп вскочил и выпалил:

– А я не возьму к себе в группу этих рабов!

Воцарилось гробовое молчание. Элайза знала: ученики ждут, как она отреагирует на этот вызов.

– А я и не собиралась назначать тебя ответственным, Кипп. Для этого ты, увы, недостаточно умен. Может быть, когда-нибудь ты и поумнеешь, но пока тебе еще рано.

Лицо Киппа исказилось от ярости, его самолюбие было жестоко уязвлено. Кипп был уверен, что он умнее всех на свете. На самом деле это было не так уж далеко от истины, однако Элайза считала, что не мешает поставить мальчика на место. Слишком уж много он о себе воображает.

– Неправда!

– Ты уж не позорься, Кипп. Лучше сядь и помалкивай. Над тобой и так все смеются.

В классе и в самом деле кто-то хихикнул.

Кипп сердито огляделся по сторонам, но улыбались уже все, и тогда он, пристыженный, сел на место.

В следующее воскресенье все отправились на службу в близлежащую церковь моравских братьев. Сама Элайза принадлежала к пресвитерианской церкви, однако считала своим долгом сопровождать Гордонов на богослужение.

Когда служба закончилась, прихожане вышли во двор поболтать и обменяться свежими новостями. Вскоре разговор зашел о бесчинствах, творимых джорджийской милицией. Уилл Гордон как член Национального Совета, как всегда, оказался в центре дискуссии. Все хотели знать его мнение.

Темпл слышала, как отец объясняет прихожанам, что намерен предпринять Совет. Балтиморский адвокат Вильям Вирт предложил свои услуги вождю Джону Россу и готов защищать интересы народа чероки в Верховном суде Соединенных Штатов.

Когда люди стали расходиться по домам, Темпл спросила отца:

– А кто такой этот Вильям Вирт? Справится ли он с филадельфийскими законниками?

– Джеремия Эвартс из Американского совета иностранных миссий отзывается о мистере Вирте самым лестным образом. Этот человек двенадцать лет был генеральным прокурором Соединенных Штатов. Пейтон Флетчер пишет мне, что Вирт – верный сторонник конституции, и потому с президентом Джексоном ему не по пути.

– Понятно, – протянула Темпл, не вполне поняв, при чем здесь конституция. – А когда мистер Вирт начнет защищать нас в Верховном суде?

– Как только представится удобный случай. Долго ждать не придется. Джорджийцы арестовали множество индейцев за добычу золота в горах. Если хоть один из арестованных будет осужден джорджийским судом, мистер Вирт немедленно подаст апелляцию в Верховный суд, ибо штат Джорджия не обладает юрисдикцией над нашими землями.