Гордость - [40]

Джорджия выскакивает из машины в тот самый миг, когда Дарий нажатием кнопки глушит двигатель. Он сидит впереди, не двигается. Я тоже.

– Ты точно сможешь прямо сегодня отвезти меня домой? – уточняю я.

– Я же обещал, – говорит он, поворачиваясь в мою сторону. – Не брошу.

Я от этих слов слегка отодвигаюсь в сторону. У нас, когда говорят: «Я тебя не брошу», имеют в виду – не оставлю в беде. Но его «Не брошу» означает что-то другое. Означает, что человек, которому ты это говоришь, в тебе нуждается, рассчитывает на тебя. И поэтому я отвечаю:

– Не так мы с тобой близко пока знакомы.

– Это-то тут при чем? – удивляется он.

– Ты сказал: «Не брошу». Я не настолько тебя близко знаю, чтобы вот так доверять.

– Но ты же доверяешь мне отвезти тебя домой?

– До дома четыре часа дороги. Ты только что получил права. Да, я не вполне уверена.

– Ладно. Если ты не уверена, я могу за сорок минут забросить тебя на вокзал, садись в автобус, – говорит он, посмотрев в телефон. – Есть еще один в девять вечера, еще успеешь. Жалко, что ты так поздно определилась.

– Стоп, ты сам едва ли не умолял меня с тобой поехать.

– Не умолял. Попросил. И ты согласилась. А теперь что, передумала? Мы же уже на месте.

– Ладно, – говорю я и открываю дверцу, чтобы шагнуть в чистый прохладный воздух. И как раз когда я ее захлопываю, из дома выходит женщина.

– Кэрри, это ты? – спрашивает она.

Я застываю на месте. Отчасти потому, что она приняла меня за Кэрри, хотя мы совсем не похожи, отчасти потому, что на кого на кого, а на бабушку она совсем не тянет.

Эта бабушка идет к машине на высоких каблуках, на ней сшитые по фигуре брюки, передник, а прическа такая безупречная, что я почти уверена: это парик. И с виду она едва ли не моложе моей мамы!

– Э-э, бабушка, это, э-э… – начинает Дарий, выходя из машины.

– Ох, ты не Кэрри, – перебивает его бабушка, резко останавливаясь и разглядывая меня с явственным разочарованием.

Я представляюсь, протягивая ей руку. Она ее не берет, вместо этого поворачивается к Дарию.

– А где Кэрри? Я думала, она приедет на ужин. – Можно подумать, говорит диктор из телевизора: слова безупречные, голос самый что ни на есть буржуазный, улыбка будто приклеенная. Она подходит к Дарию, касается губами его щеки.

Дарий делает шаг назад, отворачивается. Его бабушка снова смотрит на меня.

Я улыбаюсь – широко, лучезарно, пусть знает, что мама воспитала меня как положено, и решаю попробовать снова.

– Я Зури. Зури Бенитес, – говорю я.

Она наклоняет голову набок, как будто одного моего имени ей мало. Я жду, когда Дарий представит меня как положено. Выручает меня Джорджия:

– Зури, это наша бабушка по отцу, миссис Кэтрин Дарси. Бабушка, она живет напротив нас в Бушвике!

– И ты ее в такую даль притащил? – говорит бабушка, широко раскрыв обведенные тушью и тенями глаза.

– Притащил? – произношу я вслух. – На самом деле…

– Она ездила смотреть Говард, и я… – начинает Дарий.

– Говард? – повторяет миссис Дарси.

– Да, Говард, – отвечаю я. – Простите. Не хотела вам помешать. Где тут ближайшая остановка автобуса до автовокзала?

– Зури, нет, – останавливает меня Дарий. – Бабушка, я пригласил Зури, потому что она наша соседка в новом районе. Я сегодня вечером еду назад, решил ее подвезти. Мы случайно встретились в «Кондукторах и поэтах».

– Что, он еще не закрылся? – удивляется миссис Дарси, потом поворачивается и идет в свой большой дом, постукивая каблуками по бетону.

Я-то думала, наши соседи Дарси – буржуи-задаваки, но эта королева в сто раз хуже. Я корчу Дарию такую злобную рожу, что он начинает извиняться всем телом. Пожимает плечами, строит невинные глазки.

Первой опять же извиняется Джорджия:

– Зури, ты бабушку не бойся. Она хорошая, просто нужно узнать ее поближе.

После чего я иду впереди Дария к здешнему дому Дарси, который еще больше первого, вхожу через роскошную дверь – а за ней ну прямо настоящий музей. Я тут не на месте в своих дешевых кроссовках и поношенных джинсах. Впрочем, хотя денег у них и полно, все равно бабушка у них какая-то подловатая. Хороших манер за деньги не купишь.

Я не оглядываюсь. Не восхищаюсь дорогими картинами на стенах. Стараюсь не таращиться на фотографии в рамках на блестящей деревянной мебели. Даже не сажусь на здоровущий кожаный диван, который обвил собой всю гостиную, где с высокого потолка свисает разлапистая люстра. Я закидываю сумку на плечо и придаю лицу безучастное выражение.

– Так ты хотел похвастаться, какие вы богатые? – обращаюсь я к Дарию, который стоит на другом конце комнаты и копается в телефоне. Свой я попросту игнорирую, поскольку не знаю, что скажу родителям по поводу того, что так и не доехала до автовокзала.

Он усмехается, кладет телефон в карман, поднимает на меня глаза.

– Если хочешь, мы еще успеем на вокзал. Не хочу тебя удерживать против воли, Зури Бенитес.

– Зури. Просто Зури, Дарий Дарси. – Я обхожу комнату по кругу, глядя в широкое окно на зеленую траву и высокие деревья. Вздыхаю, притопываю ногой, разглядываю ногти – все средства хороши, чтобы показать Дарию, что меня не впечатлило. А потом говорю: – Я тебе не туповатая девица на районе, которая считает, что все то золото, что блестит. Смотрю телевизор. Видела богатенькие дома и раньше.