Гордость - [39]

– Напишу тебе, – окликает он.

– Кэрри, пока! – кричу я. – В Бруклине увидимся!

И старательно машу рукой, улыбаясь от уха до уха.

Мы дожидаемся, пока Кэрри отъедет, а потом идем в сторону машины.

– Они встречаются? – тихонько спрашиваю я у Джорджии.

– Дарий с Кэрри? Да ничего подобного, – отвечает она. А потом кричит Дарию – он на несколько шагов впереди: – Братишка, прикинь! Зури решила, что Кэрри – твоя девушка!

– Вот только этого не хватало, – отзывается он.

И в этот миг я чувствую трепет где-то в глубине живота. По идее, какое мое дело? Но почему-то мне легче оттого, что ничего не связывает Дария с такой недалекой и вздорной девицей.

– Ты что, улыбаешься? – спрашивает меня Джорджия, и мне становится ясно, что я уважаю ее все сильнее. Может, мы еще и подружимся. Хотя не знаю.

– Улыбаюсь, потому что ты, Джорджия, классная, – говорю я. – Очень хочется познакомить тебя с моими сестрами.

– Ух ты! – взвизгивает она. – Мне тоже хочется. Обязательно потусуемся вместе, пока я не уехала обратно в пансион.

– В пансион? – переспрашиваю я, и тут как раз Дарий открывает передо мной блестящую черную пассажирскую дверь. Машина отличная, причем не та, которая обычно стоит перед их домом в Бушвике, однако я не расспрашиваю. Почему-то от его вежливого жеста мне делается не по себе. Дарий аккуратно захлопывает дверь.

– Угу, – говорит Джорджия, залезая на заднее сиденье. – А ты сейчас познакомишься с моей бабушкой!

– Погоди, что? – говорю я и поворачиваюсь к Дарию, который как раз сел на водительское место.

– А, да, я что, забыл об этом упомянуть? – говорит Дарий и сконфуженно улыбается. Включает зажигание.

– С вашей бабушкой? Что, правда? – Мне начинает казаться, что бесплатная поездка того не стоит. Нужно позвонить родителям и сказать, что у меня поменялись планы, но, может, Дарий еще успеет отвезти меня к автобусу, тогда вообще ничего не понадобится им говорить.

– Она совсем не вредная! Честное слово, – говорит Джорджия. – Я у нее в этом году на все лето.

– Правда? – спрашиваю я, приподнимая бровь. Смотрю на часы – уже почти семь. Поздно.

– Совершенно безвредная, – подтверждает Дарий.

– Вот это-то меня и тревожит, – бормочу я. Но все-таки застегиваю ремень безопасности.

Мы едем в сторону пригорода, а я все пытаюсь осмыслить тот факт, что сижу на переднем сиденье в машине у парня, которого терпеть не могу. И мы, вообразите себе, едем к его бабушке. А потом он повезет меня домой за четыреста километров. По большому счету я доверяю Дарию свою жизнь. А час назад я на него и смотреть-то не хотела.

Глава семнадцатая

Здесь, в Чеви-Чейз, штат Мэриленд, большие особняки стоят так, будто специально отступили назад от улицы – если это можно назвать улицей. Скорее безупречно вымощенная дорога, по которой куда хочешь, туда и дойдешь. Никаких тебе выбоин, бугров, машин, припаркованных в два ряда, – машин почти нет вовсе. Широкая гладкая извилистая дорога. И Дарий едет по ней так, будто она принадлежит ему лично, будто он ведет не машину, а свою судьбу и все в ней так же благоустроено, как и эта дорога.

Стараясь, чтобы он не заметил, я все-таки то и дело поглядываю, как он одной рукой держит руль, как с полнейшей уверенностью в себе откидывается на спинку сиденья, хотя права получил всего два года назад. Потом он перехватывает мой взгляд, и я перевожу глаза на окно.

– Зури, ты любишь лобстеров? – спрашивает с заднего сиденья Джорджия.

Она уже задала мне мильон вопросов про еду, одежду, музыку, разные места. По большей части про вещи, про которые я не слышала или которых не пробовала. Я успела узнать, что они ездили кататься на лыжах в какое-то место под названием Аспен, каждое лето перебираются на какой-то Мартас-Винъярд (кроме этого лета, в связи с переездом), а еще все надеются, что родители отвезут их на какие-то там Мальдивы. Причем я вижу: Джорджия не выпендривается, она на самом деле считает, что мне все эти места прекрасно знакомы.

– А то, – говорю я.

Это вранье. Я бывала в «Ред лобстер», но собственно лобстера никогда не ела – он самый дорогой в меню, а поскольку ходили мы всемером, по поводу школьного выпуска или чьего-то дня рождения, всем хватало воспитания лобстера не заказывать. Вслух я об этом, разумеется, не говорю.

– Дарий очень любит лобстера, поэтому бабушка специально для него готовит, – продолжает Джорджия. – А он, негодник, съел перед ужином две сосиски. Сразу видно, он у бабушки любимчик, потому что я вчера попросила вегетарианскую лазанью, и она такая: нет. А вот Дарию лобстера – пожалуйста! Такого даже Эйнсли не перепадает.

– Ты, значит, у нас бабушкин внук? – говорю я, бросая на него косой взгляд.

– Вряд ли. Джорджия преувеличивает, – говорит Дарий и тормозит возле огромного дома – я таких еще не видела.

Дом Дарси, скажем так, небольшой особняк, а это прямо настоящий замок. Высокие белые колонны перед входом, а окна широченные, почти во всю стену. Я стараюсь не таращиться на него с таким видом, будто в жизни не видела ничего красивого. Моргаю, отворачиваюсь, смотрю на свои руки, джинсы, сумку на полу – что угодно, только бы скрыть смущение.

Полукруглая подъездная дорожка выводит нас к главному фасаду, я притворяюсь невозмутимой, при том что телефон вибрирует не переставая. Половина восьмого, автобус ушел полчаса назад. Родители хотят убедиться, что я на него успела, сестры требуют фотографий, особенно симпатичных парней с кампуса. Сфотографировать, что ли, Дария и отправить им. Я понятия не имею, как объясню родным, что пропустила автобус, что я с Дарием, в его машине, сейчас пойду в этот домище к его бабушке. Болтовни будет – без конца.