Гордон: кот, который сделал себя сам - [3]

Эти истории чрезвычайно печалили Гордона: он-то был абсолютно убежден, что его достижения послужат на пользу всем мышам в мире. Когда он ловил одинокого мышонка или загонял в угол десяток сородичей где-нибудь за холодильником или на чердаке, то повторял им каждый раз одни и те же слова: «Поглядите на меня! Поглядите на меня! Я — такая же мышь, как и вы — не больше и не меньше — и при этом я каждый день общаюсь с кошками, и меня еще не съели! Меня уважают, мной восхищаются, я даже обладаю кое-каким влиянием в мире кошек. И каждый из вас может добиться того же! Не верьте, что мы, мыши, рождены лишь для того, чтобы на нас охотились, чтобы нас унижали и пытали и в конце концов просто проглотили целиком. Это неправда! Хватит прятаться в тени, всю жизнь дрожа от страха, сжавшись в жалкие комочки шерсти. Мы тоже можем быть элегантными и яростными охотниками, которые не боятся никого и ничего. Бегите и расскажите всем! Вы должны всем рассказать!»

Сказав это, он отступал в сторону и давал мышам броситься врассыпную, надеясь всякий раз, что они наконец поняли то, что он пытался им показать. Но этого так и не случилось. Мыши разбегались в разные стороны в совершенном убеждении, что спаслись только благодаря невероятной удаче, и среди их племени лишь множились мифы и легенды об ужасном Гордоне, который стал котом по своей воле, и рассказы эти становились все более пугающими и грозными. И разве важно, что никто никогда не видел, чтобы Гордон вытворял хоть что-нибудь из тех ужасов, которые ему приписывали? С этими легендами вечно так.

А потом однажды Гордон проходил по улице, торопясь на заседание факультета. Он ступал мягко, точно леопард, бил хвостом, словно лев, и, подобно тигру, учуявшему еду, издавал нетерпеливое тихое рычание. И вот откуда ни возьмись на его тропу пала огромная тень. Она была так велика, что Гордон поднял голову, дабы убедиться, не попал ли он в какой-то туннель. И он увидел собаку. То есть на самом деле он увидел только ее ногу: собака была слишком громадной, даже настоящей кошке пришлось бы дважды окидывать фигуру взглядом, прежде чем она бы поняла размеры пса. Собака прогрохотала:

— Здорово! Люблю мышей. В них куча фосфора. Вкусняшка!

Гордон приник к земле. Хвост его бешено колотил о бока, шерсть на хребте поднялась дыбом.

— Осторожней, пес, — предупредил он. — Ты тут со мной не шути, я серьезно говорю.

— Какая прелесть, — сказала собака. — Он играет в кота. Я тогда тоже кот. Мяу.

— Я правда кот! — Гордон выгнул спину дугой, да так, что она заболела; он шипел, фыркал и рычал, и все это практически одновременно. — Я кот! Хочешь убедиться? Посмотри на мою карточку. Вот она!

— Чудик какой-то, — в удивлении пробормотал пес. — Говорят, есть чудиков — плохая примета. Хорошо, что я не суеверный.

Сделав Первое Предупреждение, как и подобает (и как его учили в школе), Гордон быстро перешел ко Второму. Он сделал стремительный выпад правой лапой в нос противника. Гордону пришлось прыгнуть вертикально вверх, чтобы достать до влажного собачьего носа, но даже при этом он умудрился великолепно выполнить Второе Предупреждение.

Но вместо того, чтобы взвизгнуть и пристыженно отступить, собака лишь чихнула.

Вот в этом, подумал Гордон, и состоит разница между теорией и практикой.

Но не просто же так студенты толпами ходили на его семинары по Обходным Маневрам. С поразительным присутствием духа он перешел от Второго Предупреждения прямо к Четвертому Избеганию, которое включает в себя сразу два ложных выпада: мордой в эту сторону, хвостом в ту — после которого следует резкий угрожающий выпад в сторону атакующего и лишь затем прыжок в сторону. Если выполнить его правильно, то вы окажетесь в нужной позиции — как для побега, так и для Прыжка-Полета. Это уже зависит от ситуации.

Но большая собака не имела ни малейшего понятия о том, что перед ней только что выполнили Четвертое Избегание, и поэтому осталась стоять с идиотским видом. Она привыкла к такому виду уже давно. Пес радостно подпрыгнул, протявкав «Чур я вожу!», и побежал прямиком на Гордона, который, в свою очередь, полез на дерево. Делал он это с той отточенной грацией, что заставляла его студентов позабыть об аплодисментах и просто созерцать. Он нашел ветку поудобнее и устроился там, предаваясь горестным размышлениям. Он думал о том, что ни одна кошка не испытывает столь большой гордости за свой род, чтобы ввязываться в спор по этому поводу.

Собака тоже присела, ухмыляясь во всю пасть:

— А теперь стань птичкой, — прокричала она Гордону. — Давай посмотрим, как ты станешь птичкой и улетишь отсюда!

Вообще-то Гордон мог просидеть на ветке сколько угодно и дождаться, когда собака устанет сторожить внизу, но на этот раз он был усталым, хотел пить и, естественно, ему была не по душе перспектива опоздать на собрание. Что-то нужно было сделать. Но вот что?

Он отважно обдумывал перспективу спрыгнуть прямо собаке на спину, но вот поблизости показались трое юных мышей. Они ходили за покупками по маминому поручению.

Они и вправду были очень-очень молоды, и так как они ни разу не видели Гордона Ужасного — хотя слышали о нем с тех пор, как были слепыми мышатами, — то и не знали, кто сидит там, на дереве. Они видели лишь, что их сородич попал в беду, и, находясь в том нежном возрасте, когда еще поступаешь подобным образом, они аккуратно сложили пакеты на землю и принялись отвлекать пса, заманивая его подальше от дерева. Сначала один из мышат бежал прямо на собаку, чтобы та погналась за ним, затем с другой стороны появлялся второй, и собака бросала погоню за первым, чтобы последовать за новой целью.