Гордая женщина - [12]

— Так вот ты где! — Низкий голос человека, о котором она только что подумала, донесся из тьмы кромешной, прервав ее размышления и заставив вздрогнуть от удивления.

Зен резко повернулась на голос и... запуталась в паутине.

— Ох, ненавижу эту липкую дрянь! Она у меня на бровях и даже во рту! Проклятье, Дэймон, ты, должно быть, крался, как лиса? — Она яростно провела по лицу и одежде руками, тщетно пытаясь избавиться от паучьей пряжи.

— Разреши, я помогу? — Дэймон с легкостью перепрыгнул через перила и заключил Зен в объятия. Он смахнул липкие нити с ее лица и шеи платком. — Так лучше?

Она кивнула.

— Да, благодарю, почти все. Это одна из тех вещей, которые я ненавижу больше всего, когда бываю на лоне природы: паутина и репей. Они всегда ко мне пристают.

— А я ненавижу комаров и оводов, — сказал Дэймон.

— Оводы! — воскликнула Зен, закрывая глаза. — Я совсем забыла о них. Отец брал нас с собой в хижину на озере Таппер в горах Адирондак, и, бывало, рисовал, не обращая на них никакого внимания. Как они кусались!

— Наподобие слепней, — добавил Дэймон.

— Да! О, эти ужасные мухи, которые вьются вокруг, когда приходишь на ферму за молоком или яйцами. Элен вопила как сумасшедшая. Она ненавидела их больше всего на свете! — Зен начала смеяться, даже не заметив, как смех перешел во всхлипывания. С возвращением на Лонг-Айленд к ней вернулись все те мучительные воспоминания, от которых она бежала в Ирландию.

Дэймон нежно обнял ее, гладя волосы и шею.

— Тебе все еще не хватает Элен, не так ли? — спросил он мягко.

Зен всхлипнула и кивнула, едва сознавая, что уткнулась лицом в мужскую грудь.

— Это было так ужасно, потерять ее сразу вслед за матерью и отцом. Если бы не Дэвид, я... я не знаю, что бы делала.

— Почему же ты не вернулась ко мне? — прошептал с мукой Дэймон, обняв за плечи.

Зен взглянула на него, чувствуя, как бешено забилось сердце, и попробовала отстраниться.

— Нет, я не могла этого сделать. — Она глотнула воздух, чувствуя себя так, будто карабкается на горную вершину, и постаралась не обращать внимания на тепло, исходившее от Дэймона.

— Зен, слушай меня. Я знаю, что тебе были неприятны слова Лисси о том, чтобы отправить мальчиков в пансион.

— Никогда!

— Можешь ты выслушать? — Неожиданно хриплый голос Дэймона завладел вниманием Зен. — Тебе не нужно делать того, чего ты не хочешь, ни с Дэвидом, ни с Дэниелом. В твоих руках судьба ребят. Ты можешь стать им матерью!

Она смотрела на него, не понимая.

— Выходи за меня замуж... и оба мальчика — твои! — произнес Дэймон прерывистым голосом.

Стать женой Дэймона? Быть с ним всегда!

Какое-то время Зен не могла даже пошевельнуться. Надежда, страх, восторг и желание смешались в ее душе. Затем прорвалась ярость:

— А что ты будешь делать с другой своей женой, Мелиссой? Держать про запас? Или будешь держать про запас меня, а нежить ее? Нет, черт тебя побери, не будет этого.

Найдя в себе силы, о которых и не подозревала, Зен оттолкнула Дэймона. Он не ожидал такого яростного отпора и попятился назад, пытаясь удержать равновесие. Когда его спина уперлась в перила, ему, казалось, удастся устоять на ногах. Но гнилое дерево бельведера не выдержало, и Дэймон с треском полетел в колючий кустарник вместе с перилами.

Зен застыла ошеломленная, пока он барахтался в колючках, пытаясь встать на ноги.

— О мой бог! Как это произошло! Мне жаль, Дэймон! Что я наделала!

Боль и любовь терзали ее душу. Зен знала, что не сможет предстать перед ним и выдержать гнев. Как последняя трусиха, она повернулась и побежала прочь. Он звал ее, кричал вслед, но она продолжала бежать.

Зен остановилась, лишь оказавшись у себя в комнате. Она сорвала одежду и стала под душ.

— Он соображает, что делает?! — вслух возмущалась она, когда позже сидела перед зеркалом нагая, расчесывая гребнем волосы. — Гарем, что ли, собирается здесь завести? Пусть отправляется в ад! Меня он не получит!

Вне себя от ярости она шагала по комнате из угла в угол, бормоча под нос проклятия, ругая себя за то, что согласилась прилететь сюда.

Раздался короткий нетерпеливый стук, и, широко распахнув дверь, в комнату ворвался Дэймон.

— Зен, выслушай же меня, успокойся... — Он растерялся, увидев ее, в чем мать родила, и умолк с поднятой для защиты рукой. Сердитый взгляд сменился чувственным, восхищенным.

Девушку снова охватил гнев.

— Убирайся отсюда! — даже не пытаясь прикрыть свою наготу, она потянулась к статуэтке на столике у стены, схватила ее и запустила в ненавистного ей человека со всей силы.

Статуэтка едва не задела голову Дэймона, заставив его прищуриться, но он по-прежнему не отводил глаз от обнаженного тела.

— Я ухожу, — запинаясь, выговорил он, — но это еще не конец.

— Пошел ко всем чертям! — воскликнула Зен, перед тем как закрылась дверь. Это ужасно! Я ведь никогда так не ругалась в Дублине, подумала она, стараясь сдержать свои эмоции.

Вконец удрученная, она набросила на себя халат, надела шлепанцы и наклонилась, чтобы собрать осколки статуэтки.

Стук в дверь заставил ее вздрогнуть и приготовиться к новому сражению. Но, услышав голос за дверью, она вздохнула с облегчением:

— Это я, Лона, мисс Дрискол! Господин Дэймон прислал меня подобрать осколки статуэтки. Он сказал, что разбил ее случайно.