Горбатые мили - [11]

Сейчас он не двигался.

— С-сынок! Сын! — слабо позвал. Тотчас как бы засмотрелся на что-то позади него. Только раньше чем ему упасть, Венка, не забыв про свои брюки, спеленал его рукой покрепче у груди. Тотчас же рядом с ним распрямился Назар, сказал:

— Давайте-ка на диван…

Он ненавидел Венку и за нелепый въезд в город, и за «перегруз» в ресторане, и за то, что посмел не как надо обратиться к отцу — лучше б не кричал: «Рентгенолог!» Не обиженный природой, здоровый Назар был тих и кроток. А Венку избил бы вгорячах или оборвал ему уши.

На базу тралфлота грузовик с Назаром, Кузьмой Никодимычем и Венкой влетел на самой большой скорости, свернул к управлению.

Назаром овладела тревога:

— А где «Тафуин»? Неужели… ушел?

— Эй! — крикнул рефрижераторный машинист Игнатич, еще не старый и уже с лысиной. — Сюда! — Крутанул над головой кепи. — В нашем распоряжении железное корыто. Подъезжайте, в нем вашего груза также полным-полно, всего понатолкано.

Назар вытянулся к нему по пояс, подал подержать пакет с документами.

— Сведи своего!.. — подсказал Венке, поторопил его подойти к дверце машины с того бока, где сидел с полуприкрытыми дремотными глазами Кузьма Никодимыч. Огляделся.

В центре бухты, откуда кругами расходились волны, неуклюже, в стесняющих пределах спячивался, разворачивался «Тафуин», чтобы выбраться из гущи себе подобных за мыс Астафьева, на пустынно-раздольный внешний рейд, в специально отведенный квадрат для устранения девиации, или, иначе, погрешностей в показаниях магнитных компасов, совершенно естественных после перемещений части оборудования и загрузки. Напротив чуть приподнималась баркентина, передвигаясь в то же время взад-вперед возле каменистого, изрядно захламленного берега. Словно не хотела отстать от своего собрата, разволновалась, не находила себе места.

Игнатич исподволь наблюдал за Назаром.

— Начнем?.. — обратился к нему Кузьма Никодимыч, преодолев в себе позыв по-настоящему отдышаться. — Не надейся, нас с тобой подменить некому.

— Ты чего?

— В самом деле. Залазь перекладывать. — Приподнял связку шахматных досок — тяжела или нет?

У входного трапа беспалубной баржи Венка помешкал, чтобы его нагнал Назар.

— Я знаю, какая у вас цель. — Он словно слинял и хотел снова стать тем же безудержным, взирающим на всех свысока, из-за чего Игнатич сразу остановился, отвел взгляд в сторону. Венка продолжал гнуть свое, наседал на Назара: — Ведь вы кто? Вдохновляющая, направляющая и организующая сила? Будете наставлять нас на путь праведников, выводить в люди? Чтобы мы работали — ух! Как черти. А вели себя словно ангелы.

Назар разгадал, чего он хотел. «Потешиться надо мной тебе надо! Вызываешь на себя воспитательный процесс!» Сказал:

— Сбегай, позови кого-нибудь. Пусть нам помогут.

Венка засучил рукава. Выхватил книгу из не очень крепко увязанной кипы и тут же, на ходу, пролистал ее, сунул под мышку.

— Ол райт![7] А насчет  н о в и ч к а… Что принял за него… Чего тут разводить! Экскюзь ми[8].

Под банку с кинолентами первым подставил спину сугубо сухопутный — один из жаждущих зашибить большие копейки.

— Это Клюз, — показал на него Назару Игнатич выразительно поднятым подбородком.

Названный унизительно Клюзом, отверстием в борту для якорной цепи, а если попросту — обыкновенной дырой, никак не выказал, что оскорбился.

Игнатич почесал лысину и взвалил на себя увесистый мешок с имуществом для любительской фотолаборатории. За ним с явной неохотой к монтажному столику потянулся тот, в бушлате с чужого плеча, Бич-Два. Бич-Раз, человек моря, обхватил фанерный ящик с баяном.

Они тоже не отвергли урезанные прозвища; без  м е н. Так как бесспорно  с е л и  н а  м е л ь. Бич по-английски мель, мен — человек.

Когда Кузьма Никодимыч в изнеможении присел на стопку шайб к спортивной штанге, Назар не пропустил это, склонился над ним:

— Ну, как вы себя?.. Не надо ли сгонять за медициной?

— Нет! — сосредоточился на боли в сердце Кузьма Никодимыч. — У меня, — провел ладонью от плеча к грудной клетке, — в собственных запасах что-нибудь… есть.

Назар поискал, где «Тафуин».

— Тогда доглядите за всем.

— Венка! — просипел Кузьма Никодимыч. — Тебе что, погонялу надо? Или ты устал? Тогда я… — с трудом разогнул спину.

— Нет, нет! — Тому попался фолиант о хождении на восток от Камчатки «птенцов Петра» в крепко сбитых кочах — казачьих каравеллах.

3

Дима отирался на корме «Тафуина». Перед ним, внизу, на первую ступеньку висящего трапа взобрался Назар — вверху тотчас же сместились поддерживающие цепи. Это заметил Зельцеров, шагнул к борту: «Кто там? Не управленческий кто-нибудь?»

Ах как густо несло от поручней подпорченной рыбой! Не из-за того ли Назар вспомнил, что подлинные «морские волки» взбегают на свои суда не только легко, а непременно ни к чему не прикасаясь. Как взлетают, оставив позади себя все, что они пережили из-за чьей-то подлости или от коварства, не получив ни благ, ни утешений.

Опустил руки. Потом, очутясь на промысловой палубе, обошел распорные траловые доски, уже всем снаряженные — тросами определенной длины и блочками, завернул за траловую лебедку, за ее положенный набок барабан, влез в люк с коваными запорами, чтобы взять вправо, а затем двинуться прямо к носу. В провожатых он не нуждался, так как прекрасно изучил «Амурск», той же серии, что «Тафуин».