Гора Лунного духа, или Побеждённые боги - [36]

— Пусть я — мгновенье, — складывалась новая мысль, — но как много вечностей в этом мгновеньи!

Низко склонилось над ним дорогое и прекрасное лицо, и ласковой волной, будто материнским объятьем, охватил его тихий, заботливый шепот:

— Ты спишь, мой Лину Бакаб?

— Готово, — крикнул Форестье, — садитесь!

Медленно поднялся Пьер и, все еще овеянный грустной грезой, в дымке которой еще ближе и дороже была ему Бириас, вошел с ней в каюту «Титана». Словно слившись с ним своим сердцем, она также грустно и сладостно припала к его плечу. Вдвоем, будто одни во всем мире, они сидели на бархатном диванчике.

Выше и выше поднимался «Титан». Вдруг глухой гул и грохот прекратился внизу, но не смолк. Наоборот, новый гул, более грозный, потряс воздух. Пьер и Корбо бросились к окнам. Горные вершины колебались, шатались, как пьяные, видно было, как расседались и трескались они, роняя скалы и груды камней.

— Землетрясенье, — крикнул Корбо, — взрыв разбудил уснувшие силы вулкана!

Пьер хотел что-то сказать, но в этот момент, будто огромный пузырь, вздулась земля Паруты и треснула, скрывшись в дыме и пламени.

Страшным толчком подкинуло кверху «Титана». Кружась и вертясь, он несся куда-то. Все смешалось в безумный хаос, а отскочившая дверь каюты жуткой бездной зияла в стене. Мебель и вещи с грохотом и звоном катались внутри воздушного корабля, и вдруг, когда дверь оказалась внизу, Бириас, сброшенная с дивана, стремглав полетела в бездну…

— Бириас! — закричал Пьер, бросаясь за ней, — Бириас!

Но все исчезло куда-то, и было так странно и непонятно. Пьер удивлен был, что неожиданно, почти внезапно, прекратилось паденье. Снова он лежит на диване, электрическая лампа матовым светом горит в каюте. Перед ним Корбо с сигарой в зубах и какой-то лысый господин в золотых очках.

Пьеру казалось, что он теряет рассудок.

— Корбо, — крикнул он, но голос прозвучал тихо и слабо, — что случилось? Где Бириас?

— Все хорошо, все хорошо, — говорил лысый человек, — не беспокойтесь и не волнуйтесь.

Пьер долго и пытливо обводил глазами знакомую комнату. Сомнений не было. Это — вилла Корбо, это его комната. Он лежал в кровати.

— Но как я попал сюда? — думал Пьер, напрягая всю память, — и где «Титан», где моя Бириас и Форестье?..

— Выпейте! — сказал лысый.

Пьер выпил какую-то жидкость. Несколько минут он сидел неподвижно.

— Так это лишь сон? — горестно воскликнул он, — и ты, Бириас, только сон?

Слезы медленно поползли из-под его ресниц и покатились по щекам.

— Вы скверно спали, — сказал радостным голосом Корбо, — это длилось неделю. Вы заболели внезапно, во время разборки коллекций, — Но, молодой человек, не бойтесь, — успокаивал лысый, — это лихорадочная желтуха, болезнь Вейля. Она прошла. Будьте спокойны, через два дня вы встанете на ноги. Не правда ли, вам уже лучше?

Но Пьер не слушал их.

— Да. Спасибо, — проговорил он, — я хочу спать.

Он повернулся и лег лицом к стене.

— Бириас, — шептали беззвучно его губы, — греза моя, мое сновиденье, дорогая моя Бириас.

О Валерии Язвицком и «Горе Лунного духа»

Валерий Иоильевич Язвицкий (1883–1957) родился в селе Орлов-Гай Самарской губернии в семье земского врача. С детства отличался буйной фантазией, за всевозможные выходки был исключен из саратовской и пензенской гимназий. Окончил Вторую казанскую гимназию, поступил на историко-филологический факультет Казанского университета. Работал секретарем в газете «Волжский листок», писал стихи, рассказы, пьесы.

В 1904 г. вступил в РСДРП; за участие в революционных событиях 1905 г. был сослан в Мезень, где обвенчался со своей двоюродной сестрой В. И. Лапковой, издавал газету «Мезенский листок», играл в любительском театре и занимался революционной пропагандой. За организацию забастовки на лесопильном заводе был приговорен к ссылке на о. Моржовец в Белом море, однако скрылся от полиции и затем по поддельным документам бежал за границу.

В Женеве некоторое время жил в квартире В. И. Ленина, сблизился с видными политэмигрантами. Одновременно поступил на второй курс естественного факультета Женевского университета и продолжал заниматься литературной деятельностью. По окончании университета в 1910 г. отправился в Болгарию, работал в биологической лаборатории проф. П. И. Бахметьева, изучая проблемы анабиоза насекомых и животных.

В 1912 году пересмотрел свои политические взгляды, вышел из РСДРП. Стал собственным корреспондентом газет «Русские ведомости» и «Утро России» в Болгарии, а после начала Первой мировой войны — в Румынии и Сербии. Писал этнографические и искусствоведческие статьи. В 1914 году уехал на фронт в качестве военного корреспондента. Осенью 1915 года вернулся в Россию. После революции 1917 г. публиковался в колчаковских газетах, затем служил в РККА. Позднее работал в Наркомпросе, публиковал научно-популярные брошюры; в 1922 г. недолгое время издавал литературно-художественный и научно-популярный журнал «Жизнь» (вышло три номера). В 1930–1931 гг. принимал участие в издании 3-х томной «Жизни животных по А. Э. Брему». Во время Второй мировой войны оставался в Москве, служил начальником ПВО одной из зон города.