- Не хочу!
- Теперь это уже не важно: хочешь, не хочешь. Теперь тебе это уже НАДО.
- Это тебе надо, а мне зачем?
- Потому что у тебя здоровые крепкие ноги.
- У меня ноги ватные!
- Ты возьми себя в руки. Прикажи своим ногам спружинить.
Только я стал думать про свои ноги, они у меня сразу как железные стали.
- Я не могу, у меня ноги не сгибаются.
- Подпрыгни с лыжами на месте: раз-два!
- Вот видишь, я уже чуть не упал.
- Я этого не заметил.
- А я заметил...
- Теперь марш вниз, а то я тебя столкну!
- Не трогай меня, не трогай! Не прикасайся!
- Пошёл!
- Не могу!
- Не будешь же ты сидеть здесь вечно. Сам посуди.
- Сейчас назло тебе умру на этой горе проклятой. Ты будешь виноват.
Лыжи вдруг поехали, я за ними не успел, хотел упасть, но нечаянно вперёд наклонился, и это меня спасло. Не успел я этому обрадоваться, как сразу упал назад, но ударился совсем не больно, подумаешь...
Вижу: очутился в самом низу. Тут же вскочил и вверх полез.
Отец стоял, упираясь на палки, и улыбался.
Очень большая гора, долго мне на неё карабкаться. Отец со свистом промчался мимо. Потом нагнал.
- Ну вот и всё, - сказал он и протянул мне руку. - Теперь можно подкрепиться.
- Как это - всё? - говорю. - Тебе хорошо говорить, ты не упал. А я ещё хочу скатиться.
- Зачем? - спрашивает.
- Но я же упал. Теперь хочу съехать без падений...
- Теперь тебе никакая гора не страшна. Я за тебя спокоен.
- Ты и приехал сюда, чтобы мной довольным быть?
- Ты теперь ни с какой вышки не будешь съезжать на заду, надеясь сократить расстояние до земли. Никто не подумает, что ты трусишь. Самое главное - ты сам так никогда не думай.
- Я и не думаю. Зачем мне на вышку ещё лезть?
- Ну, когда-нибудь может понадобиться...
- Разве тогда мы с тобой тоже будем вместе?
- Не знаю... Ох ты хитрец!
- Не думай, не хуже тебя, - говорю. - Просто ты большой, а я маленький.
- Я не думаю, что ты хуже.
- Думаешь, думаешь. Я же вижу...
- С тобой невозможно разговаривать.
- Это с тобой невозможно.
- Ты дуешься на меня? За что?
Скорей всего я на себя злился. Хорошо всё же, здесь только мы такие "умные". Никто не слышит, как я ссорюсь со своим отцом. Если бы у меня лучше шло дело, а у него хуже, тогда он бы злился, а не я.
Я скатился и не упал. Если бы упал, полез бы ещё раз. Но вышло сразу удачно. Настроение стало хорошее. Гора сразу замечательной показалась. Мы встретились с отцом внизу, на снежном озере.
- Извини за хамство, - сказал я отцу.
- Ты меня тоже извини, - говорит отец.
- За что?
- Я обращался с тобой жёстко. Ты действительно ещё маленький и имеешь полное право говорить "хочу" и "не хочу". Каждый взрослый человек это уважает.
- Почему взрослые это уважают?
- Люди прекрасно знают, что с тех пор как стали взрослыми, они не говорят "хочу", "не хочу". Они делают что НАДО. О своём "хочу" они вспоминают с тоской, но детей своих любят за это.
- А кому НАДО?
- В зависимости от обстоятельств: семье, производству, обществу и так далее.
- А что им всем НАДО?
- Им нужна твоя энергия, сила. Что это такое, тебе объяснят на уроке, смотри не пропусти.
- По-моему, слово "надо" у вас какое-то необыкновенное. Вам столько всего НАДО, что у меня в голове не укладывается.
- Да ты не волнуйся, тебе до этого ещё далеко.
- А когда начнётся?
- У тебя в запасе ещё десяток лет. Но ты уже сейчас делаешь что НАДО: ходишь в школу, сейчас свой страх победил. Ты отважный мальчик, мне с тобой интересно.
Папа вынул из рюкзака наши запасы. Рюкзак постелил на снег. И мы на него сели. Разлили из термоса сладкий чай и ели хлеб с маслом. Отец, наверно, заранее знал, что у нас разыграется аппетит и хлеба с маслом надо побольше. У нас его было вдоволь. Я ел кусок за куском, запивал горячим чаем и всё больше уважал взрослых: они так хорошо знают, что НАДО, даже удивительно.
Мы опять лезем на гору: он "ёлочкой", а у меня "лесенкой" лучше получается. И скатились. Правда, я опять упал. Но это было уже неважно.
- Ну как тебе гора нравится?
- Замечательная гора. Я ещё разок с неё скачусь.
