Гонобобель - [9]
В себя он пришел на теплом мраморном подиуме, ему казалось, что мастер залез своими руками ему в живот и методично проверяет, все ли органы на месте. Витька решил облегчить ему задачу:
– Аппендикса нет, вырезали еще в детстве.
Мастер шутку не оценил и перевернул его на живот. Обильно полив спину ароматным маслом, он начал прорабатывать каждую мышцу. Больно не было, пришло ощущение легкости и покоя. Потом были травяные мешочки, горячие камни и массаж головы.
Из спа-центра Шишкеев вышел перезагруженным. Тела он не ощущал, а мысли были упорядочены, нехорошие воспоминания улетучились. Витька прогуливался по причалам марины и с интересом рассматривал яхты. У них с женой был вечный спор, что лучше – купить дом где-нибудь на побережье или яхту, чтоб не привязываться к месту, а иметь возможность путешествовать по всему миру. К согласию они не пришли, и поэтому задумка оставалась нереализованной. Стоит ли говорить, что Шишкеев был сторонником покупки яхты. Витка остановился рядом с белоснежной красавицей – парусным катамараном Lagoon 620. Французские инженеры смогли совместить все прелести парусной яхты с преимуществами моторной. В кокпите показался загорелый до неприличия мужик, на вид Витькин ровесник, он глянул на Шишкеева и крикнул:
– Привет, братишка, ты откуда?
– Из Питера.
Вот феномен, как русские люди за границей безошибочно определяют своих?
– Интересуешься? Заходи.
Витька поднялся на борт, снял обувь и поздоровался. Мужик оказался капитаном, родом он был из Керчи, как и Шишкеев, служил на флоте, а теперь вот работает на богатых иностранцев. Он устроил Витьке экскурсию по яхте, это было двести квадратных метров счастья с двумя мощными дизелями и прекрасным парусным вооружением. Пожелав удачи и попрощавшись, Шишкеев двинул в ресторанчик со странным названием «Морской заяц». Витька заказал салат с креветками и бокал белого вина. Заморив червячка, он не спеша направился в отель. Оглядывая по пути окрестности, Шишкеев пришел к выводу, что природа здесь гораздо беднее, чем на южном берегу Крыма, но почему-то здесь было куда уютнее, чище и, главное, никаких заборов. Проходя мимо пляжа, он заметил Агну и Горста и направился к ним. Они были милыми, добрыми людьми, и Витьке было приятно общаться с ними. Первой его увидела Агна и помахала рукой.
– Привет, Вик! Горст с утра ворчит, говорит, что не с кем сыграть в шахматы.
– Рад вас видеть!
Шишкеев галантно приложился к руке Агны, а с Горстом обменялся крепким рукопожатием.
– Горст, где вы были утром? За завтраком я мучился в полном одиночестве.
– Мы встречали нашу племянницу, сейчас она наплавается, и я вас познакомлю.
Далеко от берега, как поплавок на волнах, маячила голова в голубой силиконовой шапочке.
– Может быть, пока партию?
Витька снял рубашку и сел под зонт напротив Горста. Тот протянул ему руки с зажатыми в кулаках фигурками. Шишкеев недолго думая шлепнул по правой, кулак раскрылся, и на ладони оказалась черная пешка.
– Видимо, сегодня не мой день.
Витька расставлял на доске черные фигуры, он и не подозревал, насколько это был не его день.
– Агна, а ваша племянница не слишком далеко заплыла?
– Что вы, она у нас девушка спортивная.
Игра не клеилась, Шишкеев сдавал фигуру за фигурой, Горст в предвкушении победы потирал руки.
– А вот и наша Хильда!
Витька повернулся к морю, из воды твердой поступью выходил совершенный немецкий механизм неопределенного пола. Увидев некоторое замешательство на Витькиной физиономии, Горст пояснил:
– Хильда чемпионка Берлина по бодибилдингу.
Шишкеев не знал, как с ней поздороваться, то ли за руку, как с мужиком, то ли поцеловать руку. В конце концов он встал, кивнул головой и представился:
– Виктор, добрый знакомый вашего дядюшки и вашей тетушки.
Поставив эффектный мат, Горст, в прекрасном расположении духа, предложил отметить приезд Хильды. Вся компания двинулась в ресторан. Столик заняли на открытой веранде, рядом с фонтаном. Вскоре на столе оказалось французское шампанское на льду и клубника со сливками. Хильда шампанского не пила, она цедила через трубочку какой-то энергетический напиток.
Хильде было под тридцать, она была не замужем, что немудрено при ее любви к бодибилдингу, но она не была и типичной спортсменкой, окончила юридический факультет университета Гумбольта в Берлине и работала в семейном бизнесе, так что спорт для нее был скорее увлечением.
Незаметно за разговорами наступил вечер, Горст и Агна решили пойти отдохнуть в номер, а Хильда выразила желание прогуляться по парку. Шишкеев спать не собирался и предложил ей свою компанию. Они раскланялись со стариками и не спеша двинулись в сторону парка. Разговаривали о Греции, о море и, пройдя по парку, вышли к марине, перед ними раскинулся волшебный пейзаж. Желто-красный диск медленно уходил за горизонт, море меняло цвет – становилось тревожно-темным. Они как завороженные стояли на причале, пока солнце полностью не скрылось за горизонтом. Хильда, продолжая смотреть на море, предложила перед сном окунуться.
– С удовольствием, только у меня нет с собой плавок.
– А у меня нет купальника, будем плавать голыми.
Сборник Система составлен таким образом, что хронологически охватывает жизнь целого поколения офицеров ВМФ от первых курсантских шагов до пенсионных горестей и радостей.Впрочем, флотская действительность – это всего лишь фон, на котором показаны люди, живущие и исполняющие свой воинский долг в непростых и даже экстремальных условиях военно-морской службы.
Это повесть о знаменательном походе гидрографических судов Черноморского флота, проходившем в то славное время, когда наш военно-морской флаг развевался на самых дальних широтах Мирового океана, а за нами была великая держава – Союз Советских Социалистических Республик.
Россия, начало 2000-х. Расследования популярного московского журналиста Николая Селиванова вызвали гнев в Кремле, и главный редактор отправляет его, «пока не уляжется пыль», в глухую провинцию — написать о городе под названием Красноленинск, загибающемся после сворачивании работ на градообразующем предприятии, которое все называют просто «комбинат». Николай отправляется в путь без всякого энтузиазма, полагая, что это будет скучнейшая командировка в его жизни. Он еще не знает, какой ужас его ожидает… Этот роман — все, что вы хотели знать о России, но боялись услышать.
Триптих знаменитого сербского писателя Милорада Павича (1929–2009) – это перекрестки встреч Мужчины и Женщины, научившихся за века сочинять престранные любовные послания. Их они умеют передавать разными способами, так что порой циркуль скажет больше, чем текст признания. Ведь как бы ни искривлялось Время и как бы ни сопротивлялось Пространство, Любовь умеет их одолевать.
Книга о жизни, о соединенности и разобщенности: просто о жизни. Москву и Таллинн соединяет только один поезд. Женственность Москвы неоспорима, но Таллинн – это импозантный иностранец. Герои и персонажи живут в существовании и ощущении образа этого некоего реального и странного поезда, где смешиваются судьбы, казалось бы, случайных попутчиков или тех, кто кажется знакомым или родным, но стрелки сходятся или разъединяются, и никогда не знаешь заранее, что произойдет на следующем полустанке, кто окажется рядом с тобой на соседней полке, кто разделит твои желания и принципы, разбередит душу или наступит в нее не совсем чистыми ногами.
На пути к мечте герой преодолевает пять континентов: обучается в джунглях, выживает в Африке, влюбляется в Бразилии. И повсюду его преследует пугающий демон. Книга написана в традициях магического реализма, ломая ощущение времени. Эта история вдохновляет на приключения и побуждает верить в себя.
Прогрессивный индийский прозаик известен советскому читателю книгами «Гнев всевышнего» и «Окна отчего дома». Последний его роман продолжает развитие темы эмансипации индийской женщины. Героиня романа Басанти, стремясь к самоутверждению и личной свободе, бросает вызов косным традициям и многовековым устоям, которые регламентируют жизнь индийского общества, и завоевывает право самостоятельно распоряжаться собственной судьбой.
Посреди песенно-голубого Дуная, превратившегося ныне в «сточную канаву Европы», сел на мель теплоход с советскими туристами. И прежде чем ему снова удалось тронуться в путь, на борту разыгралось действие, которое в одинаковой степени можно назвать и драмой, и комедией. Об этом повесть «Немного смешно и довольно грустно». В другой повести — «Грация, или Период полураспада» автор обращается к жаркому лету 1986 года, когда еще не осознанная до конца чернобыльская трагедия уже влилась в судьбы людей. Кроме этих двух повестей, в сборник вошли рассказы, которые «смотрят» в наше, время с тревогой и улыбкой, иногда с вопросом и часто — с надеждой.