Гонки на выживание - [63]

Андреас крепче обнял ее.

– И докторам тоже. Салко и все остальным. – Он повернулся к ней всем телом и зашипел сквозь зубы, ощутив боль. – Я снова сяду за руль, Али. Чего бы мне это ни стоило.

– Конечно, дорогой.

Андреас осторожно сел, морщась от боли.

– Какой сейчас месяц? Сколько соревнований я пропустил?

– Только два. Риверсайд и Монцу.

– А какое сегодня число?

– Восемнадцатое декабря.

Андреас перевел дух.

– Значит, у меня есть время до мая.

Она потерлась щекой о его спину.

– У тебя впереди вся жизнь, дорогой.

В комнате стало очень тихо. Муж и жена лежали, откинувшись на подушки, каждый думал о своем. Потом наконец, не в силах больше терпеть, Александра спросила:

– Почему это произошло?

– Что?

– Почему ты разбился? – Она задержала дыхание.

– Отвлекся на собаку.

Александра села в постели.

– Какую собаку?

Он пожал плечами.

– Понятия не имею. Какая-то чертова дворняга. Выскочила прямо на трассу. Отвлекся на секунду, и вот я здесь.

Дрожь облегчения пробежала по телу Александры, и она снова откинулась на подушки.

– А я подумала… что это я виновата.

– Ты виновата? – изумленно переспросил Андреас. – Каким образом ты могла оказаться виновата в этом?

– Мы поссорились. Помнишь? Перед твоим отъездом на автодром.

Андреас взял ее руку, поднес к губам и поцеловал кончики пальцев.

– И ты с тех пор этим мучилась?

– Конечно. – Она повернула к нему лицо, ее глаза были полны слез. – Скажи мне, что это не так.

– Я же тебе только что сказал… – Он засмеялся, но взгляд у него был нежный и любящий. – Это не имело никакого отношения к тебе. Бедная моя девочка, ты столько времени несла этот груз помимо всего остального! – Он обнял ее. – Я даже не помню, из-за чего мы поссорились.

– А я помню, – сказала она. – Из-за детей. Когда ты ушел, я пошла в ванную и спустила спираль в унитаз.

Андреас отстранил ее от себя.

– Зачем ты это сделала, Али?

– А ты как думаешь?

Выражение беспредельного счастья разлилось по лицу Андреаса и вдруг сменилось другим выражением – тревоги, сомнения? Внутри у нее что-то болезненно сжалось.

– В чем дело, дорогой?

Он долго не отвечал.

– Ты не заметила?

– Заметила что?

– Когда мы занимались любовью. – Его голос зазвучал безучастно.

Она ответила после секундного замешательства:

– Это было прекрасно.

– Но ты все-таки заметила, ведь так?

– Да, – призналась она.

– Как ты думаешь, почему это случилось?

– Я не знаю. – Александра старалась, чтобы ее голос звучал спокойно, даже беспечно. – Тут может быть много причин.

– Имеющих отношение к аварии? К операции?

– Возможно. – Она снова прижалась к нему. – Я уверена, что беспокоиться не о чем, милый.

– Как ты думаешь… может, нам еще раз попробовать?

– Я думаю, нам лучше подождать хотя бы денек. Нельзя так нагружать твой организм, надо дать ему отдохнуть.

– Ты боишься, что в следующий раз будет то же самое? – Он помрачнел.

– Нет, конечно, нет!

– Пожалуй, ты права. Не стоило ждать, что все сразу войдет в норму.

Александра уставилась в темноту.

– Давай подождем.

– Обратная эякуляция. Так ему сказал уролог.

– А ты понимаешь, что это значит, Али?

– Да. Вместо эякуляции спермы обычным путем она выбрасывается назад, в мочевой пузырь.

– Ты понимаешь, что это означает для тебя?

– Возможное бесплодие, – очень тихо ответила Александра.

Разговор происходил в январе в кабинете Теодора Салко на Парк-авеню. Уже во второй раз она обратилась к нему в полном отчаянии.

– Мне нужна помощь, Тео.

Салко покачал головой.

– Ты обратилась не по адресу, Али. Я не могу решить эту проблему. Я хирург-ортопед.

– Ты можешь помочь, можешь попытаться хотя бы вразумить Андреаса.

– Каким образом?

– Он не хочет что-либо предпринять в сложившемся положении. С той самой минуты, как уролог объяснил ему, в чем проблема, он опять замкнулся в своей скорлупе. Даже слышать ничего не хочет о лечении.

– Я сильно сомневаюсь, что существует лечение, способное ему помочь, Али.

– Оно должно существовать! – воскликнула она.

– Когда Андреаса положили в больницу в Монце, – объяснил Салко, – они обнаружили, что мочеточники рассечены. Это часто случается при тазобедренных переломах. Предстательная железа и…

– Тео, я знаю, что случилось, – перебила она его. – Я хочу знать, что нам теперь с этим делать.

– Может быть, ничего. Али, ты должна понять, в каком-то смысле Андреасу опять повезло… – Он вскинул руку. – Дай мне договорить. – Салко выбрался из-за письменного стола, подошел и сел рядом с ней на кожаном диване. – Андреас мог потерять способность к мочеиспусканию. Кроме того, он мог остаться импотентом. Но ведь подобных проблем нет, насколько я понял?

– Нет, слава богу, нет, но…

– Никаких «но».

Нож, засевший в груди у Александры с тех самых пор, как Андреас вернулся домой после консультации уролога, повернулся в ране и кольнул еще глубже.

– Это моя вина, – сказала она.

– Как ты можешь винить в этом себя, Али? Не сходи с ума.

– Он хотел ребенка, – тихо призналась она, и слезы навернулись ей на глаза. – А я лишила его этой радости.

– Это не ты, это авария.

– Нет, я! – Ярость, клокотавшая в ее груди, выплеснулась в этом возгласе. Она до боли стиснула кулаки, ногти впились в кожу. – Он хотел детей, а мне хотелось побыть с ним вдвоем. Он умолял меня, но я была так упряма, я даже слышать ничего не хотела!