Гонцы весны - [4]
К р у п с к а я. Володя, это же замечательно! Я так рада.
У л ь я н о в. В Париже говорил с Полем Лафаргом. В Берлине посещал рабочие собрания, виделся с Вильгельмом Либкнехтом.
К р у п с к а я. А Энгельс?
У л ь я н о в. Встретиться не удалось. Старик тяжело болен.
К р у п с к а я (оглядываясь). У нас все спокойно. Что у тебя за чемодан?
У л ь я н о в. Ему цены нет. Едем. Я столько расскажу тебе!
Луч света освещает только Крупскую. Она смотрит вверх на широкое освещенное окно, в котором видны две тени.
К р у п с к а я. …Мы проговорили всю ночь.
Свет в окне гаснет.
…В чемодане с двойным дном ты привез нелегальную литературу, и мы тотчас пустили ее в дело. Потом… ты ездил в Вильно, в Москву и Орехово-Зуево…
Снова камера.
У л ь я н о в. А зачем?
К р у п с к а я. Но ты же знаешь…
У л ь я н о в. Да, знаю — я ездил устанавливать связи с местными группами. Но знает ли об этом следователь? И потом… ты все время не говоришь о главном. Где-то в середине ноября я послал письма Аксельроду в Цюрих. Неужели их перехватили?!
К р у п с к а я. О чем ты писал в них?
У л ь я н о в (вспоминая). Дорогой Павел Борисович! Я очень рад, что мне удалось-таки получить от вас письмо… Ваши отзывы о моих литературных попытках меня чрезвычайно ободрили. Я ничего так не желал бы, ни о чем так много не мечтал, как о возможности писать для рабочих…
К р у п с к а я. Нет, Володя, это ты писал чуть позднее. Вспомни.
У л ь я н о в. Возможно… Но мысль та же… И потом — черт побери! Я же раскрывал в письмах наши секреты. Вот, послушай. (Вспоминает.) Мне не нравится адрес в Цюрихе. Не можете ли достать другой — не в Швейцарии, а в Германии. Это бы гораздо лучше и безопаснее… Писать надо китайской тушью. Лучше, если прибавить маленький кристаллик хромпика (K>2Cr>2O>7). Бумагу брать потоньше… А чтобы склеивать статьи в картон, необходимо употреблять жидкий клейстер… Боже, какой болтун! Если это письмо попало им в руки… Я же писал о связи с типографией, о газете… (Неожиданно.) Михайлов! Да, да, я знаю, кто нас выдал. Это Михайлов!
Входная дверь.
В нее стучит М и х а й л о в.
Дверь медленно раскрывается. На пороге появляется Б а б у ш к и н.
Б а б у ш к и н. Михайлов?
М и х а й л о в. Иван Васильевич, здравствуйте. Наконец-то!
Б а б у ш к и н. Кого вы ищете?
М и х а й л о в. Слушайте, так нельзя, в конце концов. Эта конспирация, этот чрезмерный централизм… Я четыре часа торчал на улице.
Б а б у ш к и н. А хвост оставили у ворот?
М и х а й л о в. Не беспокойтесь. Я был очень осторожен.
Б а б у ш к и н. Так кто вам нужен?
М и х а й л о в. Нашей группе известно, что вы готовите статьи для сборника, который выйдет за границей. Так?
Б а б у ш к и н. Возможно.
М и х а й л о в. Мы хотели бы принять участие. Нам известно, что делом руководит Старик. Как нам с ним связаться?
Б а б у ш к и н. Старик? Ах, это, значит, Старик? Какой Старик?
М и х а й л о в. Но вы же знаете! Недаром же ваша группа именует себя группой «Стариков».
Б а б у ш к и н. Вот что, Михайлов, вы напрасно здесь ищете какого-то Старика. И потом, где деньги, которые вы собирали на фабрике Воронина?
М и х а й л о в. Я внес их в кассу. Вот расписка.
Бабушкин читает расписку.
Б а б у ш к и н. С опозданием на три месяца… Так. Не понимаю, зачем вам понадобился какой-то Старик…
М и х а й л о в. Я выполняю поручение группы. Вы не доверяете мне?
Б а б у ш к и н (скороговоркой). Верю, верю каждому зверю. Но Старика, извините, у нас нет.
М и х а й л о в. Да, теперь я понимаю, отчего так недовольны «молодые». Эта нелепая диктатура вождей, эта конспирация…
Б а б у ш к и н. Она вам мешает?
М и х а й л о в. Если хотите — да. Как же мы будем обслуживать рабочее движение, если даже кружки нам не известны?
Б а б у ш к и н. Обслуживать? Хорошее словечко!
М и х а й л о в. Дело, в конце концов, не в словах. Впрочем, я вижу, что с вами говорить бесполезно. Но поймите меня как человека. Наша группа бездействует. Силы тратятся впустую. А все наши попытки добиться доступа к кружкам, к вашему загадочному Старику проваливаются. Отчего такое недоверие? Почему?
Б а б у ш к и н. Никакого Старика я не знаю. Мы все — Старики. А вас мы признаем лишь тогда, когда убедимся, что вы не на словах, а на деле разделяете наши взгляды.
М и х а й л о в. Да, чуть не забыл. Нам нужно отправить в Киев кое-какую литературу. Нет ли у вас чемодана?
Б а б у ш к и н. Чемодана? Нет, чемоданами не торгуем.
М и х а й л о в. Я говорю о чемодане, который Ульянов привез из-за границы.
Б а б у ш к и н. Ульянов? Какой Ульянов?
М и х а й л о в. Да вы его хорошо, знаете. Ну тот, помощник присяжного поверенного.
Б а б у ш к и н. Нет, не знаю… (Смеется.) А он что, открыл торговлю чемоданами?
М и х а й л о в (с укором). Иван Васильевич, вы смеетесь. Как это ужасно! Ну зачем вы прикидываетесь простачком? Конечно, мы и сами можем раздобыть чемодан и приспособить его. Но к чему лишние расходы. Даром терять время и силы… Понимаете?
Б а б у ш к и н (серьезно). Понимаю.
М и х а й л о в. Я так искал встречи. У нас столько замыслов. Вот, например, нам крайне необходимо отпечатать прокламацию. (Подает текст листовки.) Вы связаны, с типографией. Помогите нам.