Гонцы весны - [34]
И с п р а в н и к. Молчать!
З а ц е п и н. Ничего, Маркел Федотыч… Поехали. (Остановился у двери.) По перу судить — пичуга, по клюву — ястреб. Ну да у нас горки крутые. Укатаем…
Исправник и Зацепин уходят.
С о с и п а т ы ч. Спасибо тебе, добрый человек. (Хочет поклониться.)
И л ь и ч. Не надо! Не надо, Сосипатыч… Что вы гнетесь?.. Видели на въезде в Минусинск, на берегу Енисея, стоят тополя?
С о с и п а т ы ч. А как же… их эти… ссыльные посадили. Давно.
И л ь и ч. Так вот… В Сибири — тополя! На них обрушивается ветер, а они стоят и не гнутся. Так же и мы: стоять и не сгибаться, бороться и побеждать!
З а т е м н е н и е.
Комната Ильича в доме Зырянова — три окна, деревянная кровать, стол, на полу самотканые половики, в углу образа. Слева — длинная прихожая и дверь, ведущая на высокое крыльцо. В прихожей М и н я й с увлечением чистит сапоги.
М и н я й. Буки, веди, аз — будем чистить раз! Аз — раз, буки — два, веди — три!
С хозяйской половины слышен голос Паши: «Минька!» Миняй не отвечает. Вбегает П а ш а.
П а ш а. Ну чего молчишь, грамотей? Опять от Зацепина попало? Слышала, слышала, как орал.
М и н я й. Уйди!
П а ш а. Как же! Так я и ушла! Думаешь, боюсь?
М и н я й. Уйди, Пашка, слышишь?
П а ш а. Ух напугалась! Тоже мне — грамотей.
М и н я й. А вот и грамотей! (Отставив сапог, говорит с азартом, как дразнилку.) Ер-еры, упал барин с горы! Ер-ять, некому поднять! Ер-юсь, сам поднимусь. Вот!
П а ш а (смеется). Какая же это грамота — еры да буки! Это Зацепин над тобой смеется, а ты веришь. Настоящая грамота, она…
М и н я й (насторожился). Что она?
П а ш а. Мне наш постоялец книжку про хороших людей читал. Так там…
М и н я й. Что там?
П а ш а. Там… вот и сказать не знаю как.
М и н я й. Вот и то-то. Дедушка говорит — врут все в книжках. А хороших людей и не бывает.
П а ш а. А постоялец?
М и н я й. Про него слышал… (Оглядывается.) …Антихрист он.
П а ш а. Да ты что? Что ты говоришь-то? Человек тебя из снега вытащил, а ты — антихрист! Да тебя за это убить мало!
Драка. В сенях стукнула дверь. Минька стремглав убежал на хозяйскую половину. Входит И л ь и ч.
И л ь и ч. Здравствуй, Паша. Давай будем хозяйничать.
Входят в комнату Ильича. М и н ь к а подкрадывается к двери, слушает.
П а ш а. Может, самовар поставить?
И л ь и ч. Нет, прежде всего разберем почту.
Паша подходит к столу, заваленному книгами.
П а ш а. Ой, сколько книжек вам опять прислали! И все толстые.
И л ь и ч. Грамотная?
П а ш а. Не-е. Зимой обуток нет в школу ходить.
И л ь и ч. Давно здесь живешь?
П а ш а. Батя в прошлом году привез.
И л ь и ч. У вас большая семья?
П а ш а. Семь ртов. Вот и живут тут. (Вдруг засмеялась.)
И л ь и ч. Ну-ну, расскажи, расскажи, вижу, не терпится.
П а ш а. Бабы у колодца смеялись нынче. Батюшка с учителем все в дурачка режутся. А вчера подрались. Учитель-то батюшку вором обозвал, а тот взял да все карты порвал!
И л ь и ч. Гм… весело время проводят. (Шутливо.) Послушай, Пашенция… Говорили мне люди в Петербурге, что живет у вас архиогромный грамотей.
П а ш а. У нас? В Шуше? Да кто же такой? Звать-то его как?
И л ь и ч. Дмитрий Иванович Ермолаев.
П а ш а. Дедушка Сосипатыч — Ермолаев. Это верно. Только он темный.
И л ь и ч. А родственники у него есть?
П а ш а. Батюшки! Да это же наш Минька!
Минька так надавил на дверь, что она распахнулась.
…Да вот он, Минька, вот!
И л ь и ч. Ага, ну входи, Дмитрий Иванович.
П а ш а (держа Миньку). Чего молчишь? Он, как есть он!
И л ь и ч. А ну, грамотей, читай. (Протягивает книгу.)
М и н я й (водит пальцем, выискивая буквы). А-аз, ве-веди, гла-глагол, д-добро…
П а ш а (хохочет). Вот так грамотей! Смехота!
И л ь и ч. Да, грамотей, прямо скажем, липовый. А хочется тебе, Миняй, научиться читать, писать и считать не хуже любого грамотея?
Миняй молчит.
П а ш а. Да кому же неохота? Мне и то по ночам буквочки снятся.
И л ь и ч. Тогда завтра начнем.
П а ш а. Что начнем?
И л ь и ч. Ученье. Надя прислала все необходимое. Вот… получайте: карандаши, ручки с перьями, по две тетради и букварь. Один на двоих. Чур, не драться.
Паша и Миняй стоят счастливые, не веря своему счастью. Чтобы не стеснять их, Ильич вышел.
М и н я й (рассматривая ручку). А это что за тыкалка? Еще бумагу проткнешь…
П а ш а (листая букварь). Гляди, картинки раскрашенные… Ну что, поверил? Минь, знаешь что…
Но Миняй не слушает ее, он рассматривает ружье.
Ты что это?
М и н я й. Вот это берданка так берданка!
П а ш а. Не трожь, Минька, слышишь?
М и н я й. Мне бы такую…
Паша отняла ружье, повесила на место.
П а ш а. На чужое не зарься. А букварь я себе возьму.
М и н я й. Нет, я!
П а ш а. Я!
Тянут букварь каждый к себе.
М и н я й. Ну и возьми… Не шибко надо.
П а ш а. Минь, знаешь что — давай никогда больше драться не будем. Ладно? А ему… видишь, какой он… ему мы во всем, во всем помогать будем. Ладно?
М и н я й (поглядывая на ружье). Ладно.
Входит И л ь и ч.
И л ь и ч. Миняй, а можешь ты раздобыть толстой сухой коры?
М и н я й. Сосновой?
И л ь и ч. Можно и сосновой.
П а ш а. Сейчас целую охапку принесет. А на что она вам?
И л ь и ч. И будем мы вырезать из коры коней.
М и н я й. Коней?
И л ь и ч. Королей, и королев, и даже слонов! А когда все вырежем, будут у нас шахматы. Ну, это вы потом поймете. Ты на коньках, на лыжах бегаешь?