Гонцы весны - [32]
З а у с а е в. Кто его знает. Я так думаю — сумление на него навел. Этот, политический…
Ильич вернулся к столу.
С о с и п а т ы ч. Что это ты, паря, морщишься? Зубы, никак, болят? Или как?
И л ь и ч. От слов ваших морщусь.
С о с и п а т ы ч. Что так? Это ж не про тебя говорится. Ты — ссыльный, человек образованный, тихий, не пьешь, не куришь, над книжками ночи просиживаешь…
И л ь и ч. А я и есть политический.
Сосипатыч и Заусаев переглянулись.
Господин надзиратель должен знать.
З а у с а е в. У меня, етта, так сказано: административно-ссыльный, и все.
С о с и п а т ы ч. Нет, ты человек не вредный.
И л ь и ч. А вот судите сами. Мой старший брат Саша хотел убить царя. И повешен. Мой младший брат и невеста сидят в тюрьме.
С о с и п а т ы ч. Зато же?
И л ь и ч. За то! А я… я царю хороший гостинец готовлю.
С о с и п а т ы ч (смеясь). Бонбу?
И л ь и ч. Нет, Сосипатыч, кое-что почище бомбы.
З а у с а е в. Такие слова, етта, говорить не полагается.
И л ь и ч. Я отвечаю на ваши вопросы. (Подошел к Сосипатычу.) А вы, Сосипатыч, приспособленец.
С о с и п а т ы ч. Это, гривы-лошади, как понимать?
И л ь и ч. А так… Зацепину завидуете. А ведь он хапуга, кулак, землю у вас отобрал и вас же на себя работать заставил. Вы по́том обливаетесь, а он жиреет.
С о с и п а т ы ч. Что ж… жиреет — это верно. А возле него и мы сыты. Куда я с внучонком денусь? А он пригрел. Какой же я, к примеру, припоселенец. Я, гривы-лошади, коренной сибиряк. И ты, Ильич, не моги так говорить, молод еще.
Ильич обернулся, прислушался — за окном слабый звук бубенцов.
И л ь и ч. Наконец, кажется, приехали! (Накинув шубу, уходит.)
З а у с а е в. Кого, етта, он ждет?
С о с и п а т ы ч. Дружка. Из Туруханска едет… Да ты не сумлевайся. Побалакают, душу отведут, гривы-лошади, да и разъедутся по-мирному. Пойдем к хозяину. Может, первача попробовать даст.
Уходят во вторую половину избы через узенькую дверь в стене. Сцена некоторое время пуста. Но вот наружная дверь широко распахивается — В а н е е в и И л ь и ч вносят М и н ь к у.
И л ь и ч. Осторожно… вот так… сюда.
Укладывают Миньку на нарах.
В а н е е в. На дороге подобрали. Живой ли? Ну и встреча. Экзотика на каждом шагу.
И л ь и ч (зовет). Сосипатыч!
Входит С о с и п а т ы ч со стаканом водки.
С о с и п а т ы ч. Что стряслось? (Кланяется.) С приездом вас! (Увидел человека, лежащего на нарах.) Кого это вы привезли, гривы-лошади? Постой, постой… Минька! (Бросается к внуку.) Миня, да ты у меня живой? Живой, гривы-лошади! У-у, варнак, как же ты в снега попал?
М и н я й. Дедушка, нашел… нашел я тебя. Деда, не уходи.
Ильич смотрит на Миньку.
И л ь и ч. Так вот ты какой, парень? Ну, здравствуй, здравствуй… Сосипатыч, как же он на дороге оказался?
С о с и п а т ы ч. Заимка зацепинская тут близко. Он там со скотом жил. Видать, не вытерпел, гривы-лошади.
И л ь и ч. Значит, пригрел вас Зацепин? Так? (Повернулся к Миньке.) Ослаб от голода, замерз. Надо его отогреть, покормить.
С о с и п а т ы ч. Это ничего. Это я мигом сварганю. Ладно, что хоть живой. (Уводит Миняя во вторую половину избы.)
И л ь и ч. Ну, здравствуйте, Анатолий.
Обнимаются, снимают шубы.
Дайте на вас поглядеть. Ну-с, великий кочевник, прямо из Туруханска сюда, в минусинские степи, через метели и снега?!
Смеются.
Сейчас я вас чаем напою… (Уходит и возвращается, неся чайник и туесок.) …Чайком с брусникой. Рассказывайте.
В а н е е в. …Тундра встретила нас неласково. На то она и тундра. Жили в гнилых бараках. Эта изба против них — хоромы.
И л ь и ч. Работали? Читали?
В а н е е в. Пели… хором… от тоски. Я по ночам писал стихи.
И л ь и ч. А над конспектами работали?
В а н е е в. Работал… немного.
И л ь и ч (прошелся из угла в угол). Так… дальше.
В а н е е в. Дальше… Один наш товарищ решил бежать. Его схватили и посадили в крепость. И меня… в крепость.
И л ь и ч. Да вас-то за что?
В а н е е в. Помогал ему в побеге.
И л ь и ч. Так… И вам, конечно, надбавили срок. Сколько?
В а н е е в. Два года. (Кашляет.)
И л ь и ч. Анатолий, вы мне не нравитесь. У вас блестят глаза. И этот кашель… Вы больны?
В а н е е в. Пустяки. Просто я взволнован. Если бы не вы, быть бы мне в Туруханске. А как Надя? Все еще в тюрьме?
И л ь и ч (подошел к окну). Надя… она приедет. Пусть остановятся в сугробах все поезда, все сани и повозки — она приедет, она пешком придет!
Смеются.
(Вынимает из кармана письмо.) Вы счастливый, Анатолий. Мы встретились в такую минуту. Читайте!
Ванеев читает письмо.
В а н е е в. Анатолий, ты не спишь? Ты понимаешь, что произошло? Нет, ты не понимаешь, не понимаешь! (Кружится по избе.) Первый съезд партии состоялся! Ура-а! (Задохнулся, говорит тихо.) Значит, на основе нашего «Союза борьбы» создана партия? Так?
И л ь и ч. Так.
В а н е е в. И значит, надо ставить вопрос о переходе из «Союза» в партию. (Застегивает куртку на все пуговицы.) Да, да, в партию. Старик, начинай ты…
И л ь и ч. Я, Ульянов Владимир Ильич, прошу принять меня в члены Российской социал-демократической рабочей партии.
В а н е е в. И я! (Взмахнул рукой.) Нет, не так, Володя, совсем не так! (Вытянул руки по швам.) Я, Ванеев Анатолий Александрович, бывший студент Петербургского технологического института, член «Союза борьбы за освобождение рабочего класса», прошу принять меня в партию. Клянусь, что до последнего вздоха я буду верен моему народу, рабочему классу. Клянусь сделать мою многострадальную родину самой счастливой, самой передовой страной в мире. Клянусь! Ильич. Клянусь!