Гончарный круг неба - [17]

— Ти-ин, — произнес диктофон адвоката.

— Бонг, — ответил ему коммутатор, негромко, но авторитетно.

Слава богу!

— Вот и пациент. Сейчас, мисс Лилач, вы с ним встретитесь и, если хотите, можете немного поболтать. А потом вы сядете в это кожаное кресло в углу и постараетесь быть незаметной. Хорошо? Ваше присутствие не должно отразиться на пациенте, но если ему об этом постоянно напоминать, его реакции могут замедлиться. Видите ли, он очень беспокоен и имеет тенденцию интерпретировать происходящее как угрозу своему здоровью, и вырабатывать соответствующую защиту. Впрочем, вы увидите это сами. Ах да, выключите запись! Терапевтические сеансы не для записи. Вот так, хорошо. Здравствуйте, Джордж, входите! Это мисс Лилач, работник департамента здравоохранения. Она хочет посмотреть, как работает усилитель.

Джордж Орр и мисс Лилач неловко пожали друг другу руки. Бряк, бряк — браслеты адвоката. Контраст поразил Хабера — волевая резкая женщина и мягкий, бесхарактерный мужчина. У них не было ничего общего.

— Теперь, — сказал доктор, — я предлагаю приступить к делу. — Он радовался началу сеанса. — Если только вы, Джордж, не хотели бы предварительно о чем-нибудь поговорить.

С этими словами он энергично разместил их по своим местам: Лилач в кресло в углу комнаты, Орра на кушетку.

— Прекрасно. Начнем. Все будет записано, и департамент убедится, что усилитель укрепляет ваши эмоции, не ухудшая работу мозга, и вообще не имеет никаких побочных эффектов, разве что легкое компенсирующее уменьшение стадии ж-сна сегодня ночью.

Закончив фразу, он небрежным жестом положил руку на горло Орра.

Орр уклонился от контакта, как будто никогда не подвергался гипнозу.

— Простите, вы подошли так внезапно, — извинился он.

Необходимо было полностью загипнотизировать пациента, используя индуктивный метод. Конечно, он абсолютно законен, но довольно драматичен, и Хабер не хотел бы пользоваться им лишний раз в присутствии представителя департамента. Он сердился на Орра, чувствуя в последних сеансах его нарастающее сопротивление. Добившись подчинения пациента, он снова включил запись со скучным повторением все углубляющегося транса и постгипнотическим внушением для сеанса:

— Вам удобно, вы расслабились, вы глубже погружаетесь в транс.

И так далее.

Пока шла запись, Хабер отошел к столу и деловито принялся сортировать бумаги, игнорируя присутствие Лилач. Зная, что нельзя прерывать сеанс гипноза, она молча смотрела в окно на башни города.

Наконец Хабер остановил запись и надел на голову Орра шлем.

— А теперь поговорим о вашем будущем сне, Джордж. Хотите?

Ответом ему был замедленный кивок пациента.

— В последний раз вы говорили о том, что вас беспокоит. Вы сказали, что работа вам нравится, но не нравится ездить в подземке. Вы сказали, что толпа угнетает вас. Вы чувствуете, как будто нет достаточного пространства, нет свободы.

Он помолчал, и пациент, который в гипнозе становился особенно молчалив, сказал:

— Перенаселение.

— Гм. Да, вы использовали это слово. Это ваше слово, ваша метафора для ощущения несвободы. Давайте обсудим это слово. Вы знаете, что в восемнадцатом веке Мальтус забил тревогу в связи с ростом населения, а тридцать-сорок лет назад была новая волна паники, и все равно население растет. Однако те ужасы, которые рисовались воображению, не наступили. Сейчас совсем не так плохо, как нам предсказывали. Нам всем вместе хорошо живется в Америке, и если некоторые наши жизненные стандарты в чем-то уступают предшествующим поколениям, то в других отношениях они их намного превосходят. Но допустим, страх перед перенаселением действует не внешне, а внутренне на состояние мозга. Если вы чувствуете себя стесненным множеством людей, когда этого на самом деле нет, что это значит? Может быть, вы боитесь контактов с людьми, боитесь соприкосновения с ними? Так вы находите повод держать реальность на некотором удалении.

ЗЭГ действовала. Продолжая говорить, Хабер подключил усилитель.

— Теперь, Джордж, мы еще немного поговорим. А когда я произнесу слово «Антверп», вы уснете. Проснувшись, вы будете чувствовать себя отдохнувшим и полным энергии. Вы не вспомните то, что я сейчас говорил, вы запомните свой сон. Вам будет сниться то, что вас беспокоит, — перенаселение. Во сне вы убедитесь, что в сущности не это вас беспокоит. Люди не могут жить в одиночестве. Оказаться в одиночестве — худший вид наказания. Нам нужны окружающие люди, чтобы они помогали нам, а мы помогали им, чтобы мы соперничали с ними, чтобы наш мозг работал…

Присутствие адвоката мешало Хаберу: приходилось пользоваться абстрактными понятиями, вместо того, чтобы излагать конкретное содержание сна.

Разумеется, он не фальсифицировал свой метод, чтобы обмануть наблюдателя, его метод еще не имел вариантов. Он кое-что менял от сеанса к сеансу, ища способ внушить наиболее точно желаемое содержание сна, и всегда наталкивался на сопротивление, которое иногда казалось сверхтрудным мыслительным процессом, а иногда упрямством самого Орра. Во всяком случае, сон никогда не получался точно таким, какого хотел Хабер. Может статься, что и это отвлеченное рассуждение подействует не хуже других. Возможно даже, что оно вызовет меньшее подсознательное сопротивление Орра.