Гончарный круг неба - [16]

У нее с собой был карманный диктофон, и она все записывала. Каждые пять секунд, как того требовал закон, прибор издавал негромкое «ти-ин».

— Не расскажете ли о средствах лечения (ти-ин) и какую роль в нем играет эта машина? Не объясните ли мне (ти-ин), как она устроена. Это есть в вашем отчете, но что она делает? (Ти-ин.) Например, чем она отличается от устройства ЭЛЕКТРОСОН и обычного шлема?

— Этот прибор, как вы знаете, генерирует разнообразные низкочастотные импульсы, которые стимулируют нервные клетки головного мозга. Эти сигналы можно назвать неопределенными. Их воздействие на мозг в целом напоминает воздействие стереоскопического света в критическом ритме или слуховых стимулов типа барабанного боя. Усилитель выбирает определенный сигнал, воздействует на специальную специфическую область коры. Например, субъекта можно научить производить альфа-ритмы по своему желанию. Усилитель делает это без всякого обучения, даже если пациент в таком состоянии, которое обычно не позволяет производить альфа-ритм через соответствующим образом размещенные электроды. Через несколько секунд мозг воспринимает нужный ритм и производит их сам так устойчиво, как дзенбуддист в трансе. Точно также можно вызвать любую стадию сна, с ее типичными циклами и региональной активностью.

— Стимулирует ли он центр удовольствия или резервные ритмы?

О, блеск в глазах, как только упоминается центр удовольствия! Хабер сдержал иронию и раздражение и ответил с дружеской искренностью:

— Нет. Это не электростимуляция и не химическая стимуляция любого центра. Усилитель не вторгается в особые зоны мозга, он просто заставляет измениться всю мозговую активность, перейти на другую, тоже естественную стадию. Как навязчивый мотив, заставляющий вас двигаться в такт. Мозг входит в нужное для терапии состояние и сохраняет его, сколько нужно. Я назвал прибор усилителем, чтобы подчеркнуть, что он ничего не создает, ничего не привносит извне. Сон, внушаемый усилителем, — это самый нормальный, естественный сон. Разница между усилителем и устройством электросна та же, что между костюмом, сшитым на заказ, и массовым пошивом. А разница с вживлением электродов — о, черт! — как между скальпелем и кузнечным молотом.

— Но как вы создаете стимулы, которыми потом (ти-ин) пользуетесь? Записываете ли, например, альфа-ритмы здорового человека, чтобы использовать на больном? (Ти-ин.)

Он избегал этого пункта. Он не собирался лгать, конечно, но просто нет смысла говорить о незавершенном исследовании, пока оно не испытано. На неспециалиста это может произвести дурное впечатление. Хабер отвечал, с удовольствием слушая свой собственный голос, вместо ее щелканья, звона и стука — удивительно, как он еще слышит ее!

— Вначале я использовал набор усредненных стимулов, записанных от разных субъектов. Пациент, упомянутый в отчете, с успехом подвергался такому лечению. Но я чувствовал, что эффект этот случаен. Я начал экспериментировать на животных: конечно, на кошках. Мы, исследователи снов, любим кошек: они так много спят! И вот, работая с животными, я заметил, что наиболее перспективны стимулы, записанные у того же субъекта. Нечто вроде автостимуляции. Видите ли, мне нужна специфика. Мозг отвечает на собственные альфа-ритмы немедленно. Конечно, наряду с исследовательскими открываются и терапевтические возможности. На ритм пациента можно постепенно накладывать несколько иной ритм, более здоровый, записанный ранее от того же субъекта или от иного. Это может оказаться весьма перспективным и в случаях повреждения нормальных функций мозга и мозговых травм. Тем самым мы поможем мозгу восстановить старые связи по новым каналам. Сам по себе мозг делает это с гораздо большим трудом. Можно попытаться «научить» неправильно функционирующий мозг новому умению и так далее. Однако все это предварительные рассуждения, а как только я займусь непосредственно исследованиями, я тут же зарегистрирую их в департаменте.

Здесь он покривил душой. Не было необходимости упоминать, что он все время занимается исследованиями, поскольку они были неоконченными и могли быть неверно поняты.

— Можно сказать, что стимулирование, которым я пользуюсь, воздействует на пациента только во время работы машины — от пяти до десяти минут.

Он больше знал об особенностях работы инспектора, чем она о его работе. Он видел, как она слегка кивнула в ответ на его последнюю фразу. Дескать, так и должно быть.

Потом она сказала:

— Что же она делает, эта машина, с данным пациентом?

— Я как раз перехожу к этому, — ответил Хабер.

Он быстро сменил тон, так как в нем явственно начало проступать раздражение.

— В данном случае у нас субъект, боящийся сновидений, — онейрофобия. Мое лечение заключается в совмещении традиционной и современной психологии. Пациент усыпляется здесь в контролируемом состоянии. Нужное содержание сна достигается гипнозом-внушением. Пациента учат спать и видеть безопасные сны, чувствовать удовольствие и так далее. Это со временем избавит его от комплексов. Усилитель — идеальный инструмент для этой цели. Он усиливает типичную ж-активность пациента. Обычно требуется от часа до полутора, чтобы пациент миновал стадию обычного сна и вступил в ж-стадию. На дневных сеансах такая трата времени непозволительна. Больше того, во время глубокого продолжительного сна гипнотическое внушение слабеет и может быть совершенно утрачено. Это нежелательно. Очень важно, чтобы на сеансах у пациента не было дурных снов, не было кошмаров. Усилитель экономит мое время и обеспечивает безопасность. Терапевтического эффекта можно достичь и без него, но на это потребуется много месяцев. С ним же я ожидаю исцеления в течение нескольких недель. Возможно, это не менее ценное средство, чем гипноз в психоанализе и терапии.