Гомосексуальное влечение в революционной России. Регулирование сексуально-гендерного диссидентства - [60]
В беседе с немецкой коммунисткой Кларой Цеткин (Zetkin, Clara; 1857—1933), состоявшейся в 1920 году и впоследствии часто упоминавшейся в качестве примера неколебимости вождя в сексуальной политике, В.И. Ленин развил эти положения>64. Из его пояснений можно было понять, что политическая критика, акцентированная на вопросах сексуального диссидентства, не может рассчитывать на ощутимую поддержку пролетарского революционного движения. Относительно планов «одной талантливой коммунистки» организовать гамбургских проституток в «особый революционный боевой отряд» со своей собственной газетой и привлечь их к «революционной борьбе» В.И. Ленин выразился скептически: «Проститутки достойны сожаления — эти двойные жертвы буржуазного общества». А вот «промышленные работницы Германии» заслуживали, на его взгляд, гораздо большего внимания агитаторов. «Правда, корень и там был здоровый: социальное сочувствие, возмущение против нравственного лицемерия почтенной буржуазии»>65. Но заниматься подобными проектами, в то время когда пролетариат борется с буржуазией за власть, было бы чревато «разложением и вырождением». Если создание «особого революционного боевого отряда» представлялось В.И. Ленину своего рода развлечением для проституток, то несложно догадаться, что он написал бы по поводу такого отряда для гомосексуальной эмансипации. Вождь был убежден, что марксистские мыслители, прежде всего Фридрих Энгельс (Engels, Friedrich; 1820—1895) и А. Бебель, сказали уже всё, что полагалось знать на сей счет сознательному рабочему, и они не видели особой нужды в подобной кампании. Новые теории сексуальности просто пытались подлакировать выбивавшиеся из сложившихся представлений (точнее — сложившейся над базисом надстройки) явления и, по существу, потакали вкусам буржуазии. Раздраженный фрейдизмом, ставящим сексуальность превыше насущных материальных дел, В.И. Ленин разразился диатрибой против сексуального партикуляризма:
[Упоминание в брошюре гипотез Фрейда придает ей как будто «научный» вид, но всё это кустарная пачкотня. Теория Фрейда сейчас тоже своего рода модная причуда. Я отношусь с недоверием к теориям пола, излагаемым в статьях, отчетах, брошюрах и т. п., — короче, в той специфической литературе, которая пышно расцвела на навозной почве буржуазного общества. Я не доверяю тем, кто постоянно и упорно поглощен вопросами пола, как индийский факир — созерцанием своего пупа.] Мне кажется, что это изобилие теорий пола, которые большей частью являются гипотезами, притом часто произвольными, вытекает из личных потребностей. Именно из стремления оправдать перед буржуазной моралью собственную ненормальную или чрезмерную половую жизнь и выпросить терпимость к себе. Это замаскированное уважение к буржуазной морали мне так же противно, как и любовное копание в вопросах пола. Как бы бунтарски и революционно это занятие ни стремилось проявить себя, оно всё же в конце концов вполне буржуазно. Это особенно излюбленное занятие интеллигентов и близко к ним стоящих слоев. В партии, среди классово-сознательного, борющегося пролетариата для него нет места>66.
Очевидно, В.И. Ленин хотел сказать, что тот, кто страдает от «ненормальной или чрезмерной половой жизни», должен нести свой крест молча и отдавать всего себя делу революции. Потворствование трансгрессивному сексуальному поведению «вполне буржуазно», заигрывание с моралью среднего класса — капитуляция перед врагом>67. Молодому «странному субъекту», выдуманному П.В. Ушаковским в 1908 году, В.И. Ленин в 1920 году (а в 1924 году он стал еще более консервативен) предложил пожертвовать своими пристрастиями во имя революции>68.
Примерно то же самое от него услышали и гетеросексуалы. Он был твердым противником того, чтобы считать радости секса личным делом, даже если они «нормальные» или «здоровые». Секс не есть только физиологический акт. «Знаменитая теория о том, что будто бы в коммунистическом обществе удовлетворить половые стремления и любовную потребность так же просто и незначительно, как выпить стакан воды», была оценена «кремлевским мечтателем» как «совершенно немарксистская и сверх того противообщественная».
Конечно, жажда требует удовлетворения. Но разве нормальный человек при нормальных условиях ляжет на улице в грязь и будет пить из лужи? Или даже из стакана, край которого захватан десятками губ? Но важнее всего общественная сторона. Питье воды — дело действительно индивидуальное. Но в любви участвуют двое, и возникает третья, новая жизнь. Здесь кроется общественный интерес, возникает долг по отношению к коллективу>69.
Таким образом, в своей потенциальной прокреативности секс — это общественный акт, и новому обществу предстоит его регулировать и контролировать. В.И. Ленина настораживал интерес граждан к половому вопросу (по его мнению, это особенно отличало женщин и молодежь). Будучи убежден в чуждости народу морали западного среднего класса, вождь полагал, что зацикленность на этих проблемах отдельных членов общества свидетельствовала об их нездоровье. Опасения В.И. Ленина вообще характерны для людей старшего поколения («Мне, старику, это не импонирует»). Сексуальные интересы могли отвлечь энергию молодости от революционной работы; дискуссии по вопросам пола, особенно вне научных учреждений (например, в комсомольских клубах или партийных ячейках), могли и вовсе привести к потаканию страстям
После Альбигойского крестового похода — серии военных кампаний по искоренению катарской ереси на юге Франции в 1209–1229 годах — католическая церковь учредила священные трибуналы, поручив им тайный розыск еретиков, которым все-таки удалось уберечься от ее карающей десницы. Так во Франции началось становление инквизиции, которая впоследствии распространилась по всему католическому миру. Наталия Московских рассказывает, как была устроена французская инквизиция, в чем были ее особенности, как она взаимодействовала с папским престолом и королевской властью.
Миром правят числа. Все чаще и чаще решения принимают не люди, а математические модели. В числах измеряется все – от наших успехов в образовании и работе и состояния нашего здоровья до состояния экономики и достижений политики. Но числа не так объективны, как может показаться. Кроме того, мы охотнее верим числам, подтверждающим наше мнение, и легко отбрасываем те результаты, которые идут вразрез с нашими убеждениями… Анализируя примеры обращения с численными данными в сферах здравоохранения, политики, социологии, в научных исследованиях, в коммерции и в других областях и проливая свет на ряд распространенных заблуждений, нидерландский журналист, специалист по числовой грамотности Санне Блау призывает мыслить критически и советует нам быть осмотрительнее, о чем бы ни шла речь – о повседневных цифрах, управляющих нашим благополучием, или о статистике, позволяющей тем, кто ее применяет, достичь огромной власти и влияния. «Числа влияют на то, что мы пьем, что едим, где работаем, сколько зарабатываем, где живем, с кем вступаем в брак, за кого голосуем, как решаем вопрос, брать ли ипотеку, как оплачиваем страховку.
В эпоху тотальной цифровизации сложно представить свою жизнь без интернета и умных устройств. Но даже люди, осторожно ведущие себя в реальном мире, часто недостаточно внимательно относятся к своей цифровой безопасности. Между тем с последствиями такой беспечности можно столкнуться в любой момент: злоумышленник может перехватить управление автомобилем, а телевизор – записывать разговоры зрителей, с помощью игрушек преступники могут похищать детей, а к видеокамерам можно подключиться и шпионить за владельцами.
Виктор Пронин пишет о героях, которые решают острые нравственные проблемы. В конфликтных ситуациях им приходится делать выбор между добром и злом, отстаивать свои убеждения или изменять им — тогда человек неизбежно теряет многое.
История машинного обучения, от теоретических исследований 50-х годов до наших дней, в изложении ведущего мирового специалиста по изучению нейросетей и искусственного интеллекта Терренса Сейновски. Автор рассказывает обо всех ключевых исследованиях и событиях, повлиявших на развитие этой технологии, начиная с первых конгрессов, посвященных искусственному разуму, и заканчивая глубоким обучением и возможностями, которые оно предоставляет разработчикам ИИ. В формате PDF A4 сохранен издательский макет.
Что значат для демократии добровольные общественные объединения? Этот вопрос стал предметом оживленных дискуссий после краха государственного социализма и постепенного отказа от западной модели государства всеобщего благосостояния, – дискуссий, сфокусированных вокруг понятия «гражданское общество». Ответ может дать обращение к прошлому, а именно – к «золотому веку» общественных объединений между Просвещением и Первой мировой войной. Политические теоретики от Алексиса де Токвиля до Макса Вебера, равно как и не столь известные практики от Бостона до Санкт-Петербурга, полагали, что общество без добровольных объединений неминуемо скатится к деспотизму.