Гомосексуальное влечение в революционной России. Регулирование сексуально-гендерного диссидентства - [25]

Детальные описания организованных в советское время, возможно, с коммерческой подоплекой, частных собраний гомосексуальных мужчин можно найти в статьях известного психиатра Владимира Михайловича Бехтерева (1857—1927). Говоря о «половых извращениях», он, в частности, обращался к материалам милицейского рейда в «клуб педерастов» от 15 января 1921 года¹⁰⁵. На вечеринке, проходившей на квартире «отца милиционера сводно-боевого отряда», было арестовано 95 человек. На допросе «некто Б. заявил, что,“приглашая нас сюда, милиционер

Е. обещал интересный вечер с барышнями”»¹⁰⁶. Это собрание было одним из многих, на которых тот милиционер присутствовал и которые впоследствии сам же организовывал. Агент, известный как Ш., сообщил, что несколько подобных «вечеринок» (для «педерастов») состоялось под Петроградом¹⁰⁷. Из изложения В.М. Бехтеревым слов Ш. неясно, кто выступал организатором подобных «вечеринок». Однако знаменитый психиатр писал, что «сам агент III. устраивал также несколько раз вечера, “чтобы узнать их мнения”»¹⁰⁸. Один арестованный матрос «заявил, что вечеринки устраивались в месяц раза два; бывал на нескольких вечеринках; узнавал от знакомых; на вечеринках бывали всегда одни и те же лица». Основной причиной интереса милиции к таким мероприятиям было, по-видимому, присутствие на них большого числа солдат и матросов.

Красноармеец Б., арестованный во время означенного выше рейда, поведал:

Слышал, что у М. будет вечер, и для этого просили туда; на вечеру были многие, которых я знаю. Слышал, что будет оригинальный вечер под видом свадьбы. Когда я пришел с X., мы застали следующее: из комнаты в коридоре в большую комнату вышли «молодые» — «невестой» был одет С., «женихом» был Ш.; сзади шли многие, одетые в женские платья, фамилии их не знаю; где благословляли их хлебом — не видел, но поздравляли их в большой комнате. Некоторые из поздравлявших целовались. После этого были танцы, многие целовались.

Костюмы были не только свадебные, танцы же не отличались шумностью и оргаистичностью. Другой гость сообщил:

В квартиру мы пришли около 11 час<ов> вечера; вечеринка была уже в разгаре. Придя туда, застали там какой-то маскарад — была невеста, несколько испанских костюмов и две особы в белых париках. Одну из них я пригласил на вальс, а затем — миньон.

Тем не менее эта вечеринка была не просто маскарадом, но недвусмысленно организована, чтобы свести вместе мужчин, жаждущих секса с мужчинами же¹⁰⁹. Один матрос пояснил, что «во время вечеринок устраивалась летучая почта, и я получал письма следующего содержания: “Вы мне нравитесь” или “Желаю с вами познакомиться”». Другой военмор, Андрей К., служивший на миноносце, ясно понимая сексуально окрашенную природу этих компаний, откровенно признавался:

На вечеринках этих я не впервые, многих знаю, знаю лиц, одетых в женские туалеты. Сам педерастией не занимаюсь, но что многие из посетителей вечеров занимались педерастией — знал, так как видел это из их взглядов, разговоров и улыбок.

Однополый характер этой вечеринки не ограничился одними лишь летучими посланиями, улыбками и взглядами.

Агент управления розмилиции Ч. заявляет, что, «находясь около арестованных <...> в помещении учкадра, заметил, что двое из числа арестованных поглаживали друг друга по спине и рукам и целовались <...> это был военмор с транспорта “Камы” и гр<ажданин> А.П.П.».

На вопрос В.М. Бехтерева задержанный П. ответил, что «действительно военмор Ч. целовал меня в щеку, причины не знаю, думаю, что я ему понравился»¹¹⁰.

Если одни арестованные в беседе с В.М. Бехтеревым утверждали, что были приглашены «случайно», то другие не скрывали, что о «вечеринке педерастов» знали. «Третьи же удостоверяли, что случайных посетителей быть не могло». А кто-то поведал, что многих из гостей встречал на предыдущих сборищах. Красноармеец Б. и его «партнер», регулярно посещавшие эти междусобойчики, заявили, что «все бывшие на вечеринке в той или иной форме знакомы <...>, и думаю, что случайных между ними не было»¹¹¹. В дневнике М.А. Кузмина содержатся лаконичные, но наводящие на размышления записи о том, что одна такая вечеринка и ее несчастливый конец произвели большое впечатление на его гомосексуальных друзей. Партнер М.А. Кузмина Юрий Иванович Юркун (Юркунас Иосиф Иванович; 1895—

1938) вернулся домой поздним вечером того же дня и «рассказывал о маскарадных впечатлениях». На следующий день в его квартире «всё еще полно рассказами о маскараде»¹¹². Эти вечеринки с переодеванием, флиртом и танцами, пародиями на «обычную» свадьбу и обоготворением военных — живое выражение богатой гомосексуальной субкультуры Петербурга, унаследованной от царского времени.

Несколько упоминаний о вечеринках, маскарадах и подобного рода увеселениях встречается в источниках конца 1920-х годов, полных в основном несимпатичными судебно-психиатрическими текстами. Пациент доктора В.А. Белоусова, мужчина-проститут Т.П., не упоминал о крупных вечеринках в послереволюционное время, хотя, по его словам, за период с 1925 по 1927 год он встречал и распознал в Москве тысячи гомосексуалов