Гомосексуальное влечение в революционной России. Регулирование сексуально-гендерного диссидентства - [17]

Здесь, в Петербурге, вознаграждение кинеду почти одинаково с платою проститутке; при этом шантаж со стороны банщиков, живущих артелью и поровну делящих прибыль, — немыслим; надзора — никакого³⁸.

В русских банях, согласно В.М. Тарновскому, аморальные отношения были скрыты от публики, и те, кто оказывался в состоянии снять отдельные номера в лучших из подобных заведений, не подвергал риску свою репутацию. Круговая порука и взаимный надзор, характерные для артели, заставляли продажных кинедов быть честными и услужливыми³⁹. Однополое влечение мужчин из высших слоев, удовлетворяемое муж-чинами-проститутами, оставляло общество безразличным и воспринималось как нечто социально безвредное, по крайней мере, до той поры, пока сексуальная сделка не выходила за порог номеров дорогих городских бань.

Окончание XIX и начало XX века было временем быстрой социальной трансформации в России. Перемены наложили свой отпечаток и на однополые отношения. Отмена крепостного права в 1861 году и индустриализация 1880—1890-х годов вызвали прилив в крупные города больших масс народа (преимущественно мужчин, но не только), нуждавшихся в работе. Существенная часть приезжих прибывала только на время или на сезон; у многих оставались в деревнях жены и семьи. Кто-то оседал, закладывая основу городского пролетариата Петербурга, Москвы и ряда других промышленных центров. Жилые помещения для рабочих были переполнены. Большинство обитало в бараках и ночлежках. Порой в одну комнату набивалось множество постояльцев. Случалось, одну постель делили несколько человек, множество работников поселялись непосредственно у хозяина и прямо в мастерских⁴⁰. Быстрая поступь индустриализации в России сопровождалась ростом числа городских рабочих — мужчин, не имевших ни жилья, ни денег, чтобы остепениться. В Москве при царском режиме число молодых мужчин-рабочих сексуально активного возраста значительно превосходило число женщин. Мужчины ютились в одном помещении, и это лишало их возможности завести семью или привезти из деревни жену и детей⁴¹. Хотя традиционные формы патриархальной солидарности и взаимного контроля вроде' артели и землячества сохранялись и в городе, они далеко не всегда способствовали поддержанию гетеросексуальности деревенской жизни, как это происходило в деревне. В промышленных центрах России мужчины находили удобные случаи для сексуального выражения потребности друг в друге. Используя открывшиеся возможности, они трансформировали традиционную модель взаимного мужского эроса русской маскулинности. Зародилась городская гомосексуальная субкультура.

Появление «гомосексуального мирка»

Гомосексуальная субкультура начала зарождаться в конце XIX века в двух столицах по мере роста и усложнения жизни в них. Она присваивала сексуализированным городским улицам собственные названия, изобретала для контактов и общения свои ритуалы, знаки и жесты, особый язык. Были выработаны поведенческие роли для участников гомосексуального действа, часто основанные на рыночных принципах мужского секса. В частном закрытом пространстве и домашней обстановке эта субкультура просто расцветала. На окраинных улицах, в квартирах и банях некоторые мужчины-гомосексуалы достигали предельной интенсивности переживаний и удобств от взаимной мужской сексуальности и мужской проституции. Другие использовали изолированные от внешнего мира уголки для создания эмоциональной общности, творили поэтику и историографию гомосексуальности, воспевали культуру сексуально-гендерного диссидентства. Исследование «гомосексуальной географии» Петербурга-Петро-града-Ленинграда и Москвы, семиотики субкультуры и соответствующего домашнего интерьера поможет определить то общее и различное, что было присуще гомосексуальным практикам в царской России и СССР.

Начиная с 1870-х годов развивался механизм взаимного признания и взаимодействия, выходящий за рамки традиционных отношений «патрон—клиент», которые прежде составляли основу взаимного мужского эроса. Обитатели «гомосексуального мирка» (как в 1908 году выразился сатирик Владимир Павлович Руадзе)⁴² стали использовать для встреч, обмена информацией, поиска половых и эмоциональных партнеров определенные улицы, парки, общественные туалеты и проч. На этих «сексуализированных территориях» подыскивали клиентов и мужчины — продавцы секса (их не всегда стоит относить к гомосексуальной субкультуре). Еще раз отметим, что процесс формирования гомосексуальной субкультуры продвигался в Петербурге значительно быстрее, нежели в Москве. Это подтверждается наличием гораздо большего числа примеров из источников. Так, в дневнике П.В. Медведева от 1861 года ничего не говорится о мужской проституции на улицах Москвы. Здесь респектабельные представители высшего класса, например Петр Ильич Чайковский (1840—1893), дабы не оказаться в центре скандала, ища партнера на улице, находили среди прислуги или через близких друзей лиц, готовых к половым контактам⁴³. Судебное дело о мужеложстве 1888 года свидетельствует, что мужчины из низших классов могли найти «любителей» однополых отношений на Бульварном кольце — позднее арене гомосексуальных связей вплоть до 1920—1930-х годов. На Пречистенском бульваре некто Петр Мамаев был арестован после пьяной перебранки с молодым мужчиной по фамилии Агапов. В полицейской части П. Мамаев заявил: